4 декабря 2001 года, вторник
Мы ждали, когда сложится полная картина.
Ночная мгла до конца не рассеялась. Но даже если бы светило солнце, нам не было нужды осматриваться вокруг. Куда ни кинь взгляд, все та же выжженная земля, из которой лениво пробивались кое-где пучки сухой травы, у ограждения – тот же бетонный желоб для воды со следами ржавчины по верхнему краю, такие же белые кипарисы, что одиноко стояли во владениях наших семей. До боли знакомый пейзаж. И мы знали, что опять нашли это место, по смрадному запаху, который забивал носы и драл глотки, будто глубоко запихнутый жгут. Это был запах овечьих трупов, брошенных гнить на солнце.
Водитель пикапа повернул руль, чувствуя, как натягиваются на руке швы зашитой раны. Со своего места в кабине он видел вдалеке неясные очертания родного дома. Всходило солнце. На некоторое время он уезжал с фермы и теперь, по возвращении, проверял ограждения. Если б вел машину на метр дальше от них (а на таких огромных площадях метр – это ничто), проехал бы мимо, так ничего и не заметив. Но пикап вдруг слегка накренился, колесом проваливаясь в рыхлый грунт. Мужчина открыл дверцу, и его мгновенно, как и нас, облепила нестерпимая вонь. Выбравшись из машины, он обошел пикап и взял из кузова лопату. Мы, дети, все слышали и видели. Затрудненное дыхание мужчины периодически заглушал скрежет вгрызавшейся в землю лопаты. Лицо его искажала гримаса боли. Мы заметили, как перекосились его плечи, когда лезвие полотна ударилось обо что-то плотное. Это был явно не затвердевший ком почвы и не корень растения. Мужчина присел на корточки, ладонью счистил землю со своей находки и провел пальцами по блестящему черному полиэтилену. Четыре дня миновало с тех пор, как Эстер Бьянки видели последний раз, в том числе мы.
Солнце уже поднялось высоко. Пот заливал мужчине глаза, струился по его спине. Мы видели, как он моргает. Мужчина выпрямился во весь рост, лопатой сгреб грунт с края ямы. Земля всего на пять-шесть дюймов покрывала сверток, который в длину был гораздо больше, чем в ширину. Полиэтиленовая пленка выскальзывала из рук мужчины.
* * *
Позже полицейские отчитают его за то, что он переместил труп. Ему следовало немедленно вызвать представителей власти, едва он заподозрил, на какую находку наткнулся.
– Ну вызвал бы я вас. А вдруг это оказался бы теленок или еще какая ерунда. Получается, вы приехали бы напрасно? – заявил в свое оправдание мужчина, вскинув брови.
«Зачем бы теленка стали заворачивать в черный полиэтилен?» – подумала про себя женщина-следователь. Вслух она этого не сказала.
* * *
Здоровой рукой мужчина потянул сверток из ямы. Земля его отпустила, а мужчина упал, неловко подогнув под себя ногу. На карачках отполз в сторону, едва не воя от боли в заштопанной руке, на которой разошлись швы. Затем поднялся с земли, посмотрел на дом в отдалении и шагнул к свертку. Не обращая внимания на боль, на тошнотворную вонь, он развернул полиэтилен и тотчас же отшатнулся, зажимая рукой рот.
Что все это значит? Пока мы можем только сказать, что мы там были, видели, как кровь сочилась сквозь рукав его рубашки, когда он пошел прочь от тела Эстер Бьянки, озираясь по сторонам, словно надеялся найти ответ где-то в поле.
