Даже в это время суток возле торгового центра «Доминго» было оживленно.
Впрочем, здесь всегда толпился народ. Утром по выложенной мраморной плиткой площади спешили люди с бумажными стаканчиками кофе. Днем по магазинам прохаживались желающие приодеться, а ближе к ночи распахивал свои двери панорамный ресторан на верхнем этаже торгового центра.
Я проходила мимо «Доминго» два раза в день – рано утром, когда шла на работу, и поздно вечером, когда с нее возвращалась. Правда, сегодняшняя смена затянулась почти до полуночи, и торговый центр был уже больше часа закрыт, работал лишь ресторан на верхнем этаже. Туда можно было попасть на лифте, подступы к которому охранял апатичный охранник, с недовольным видом поглядывавший на толпившуюся на мраморном крыльце молодежь
Эта самая молодежь толпилась здесь в любое время суток. Курили, пили пиво, задирали прохожих. Громыхала музыка в колонках, речитативом лился рэп, и пара человек, не обращая внимания на лужи и моросящий ночной дождь, с грохотом прыгала на скейтах по мраморным ступеням.
В народе собиравшихся на площади перед торговым центром называли «детьми “Доминго”».
Первый раз этот термин я услышала по радио пару месяцев назад и порядком удивилась. Умные люди оживленно дискутировали, заявляя, что «дети “Доминго”» – неприкаянные подростки из неблагополучных семей – это социальный феномен, которому срочно требуется помощь государства, и проблему больше нельзя обходить стороной.
Правда, в отличие от гостей передачи, эту самую проблему я крайне старательно обходила стороной, стараясь не попадаться ей на глаза, чтобы помощь не понадобилась уже мне. Насчет «детей» умные личности тоже погорячились – по вечерам возле «Доминго» собирались здоровенные лбы лет так под двадцать. Сквернословили и цеплялись к прохожим, уверенные, что никто не рискнет с ними связываться.
И ведь не связывались же!.. Даже охранник за стеклянными дверьми торгового центра делал вид, что его это нисколько не интересует. Его территория внутри, а снаружи – все тлен и волчьи законы.
Вот и сейчас, вздохнув, я оглядела пустующую площадь перед торговым центром, затем уставилась на толпу «деток», живущих по волчьим законам. Тут загорелся зеленый сигнал светофора, и я нерешительно шагнула на безлюдный пешеходный переход, пожалев, что не нашлось тех, кому со мной по пути.
Но делать нечего, придется прорываться одной!..
Посильнее запахнула слишком уж тонкий плащик, в котором успела порядком продрогнуть на октябрьском ветру. Натянула на уши вязанную шапочку, все же жалея, что нельзя вот так взять и… оказаться уже дома. Тут порыв ветра хлестнул холодным дождем в лицо, и я решительно двинулась к мраморному крыльцу, слыша, как чавкает в промокших сапогах осенняя слякоть.
Потому что по-другому «деток» никак не обойти.
Раньше еще можно было, но потом началась «стройка века» в сквере возле дома, где я снимала квартиру. Раскопали и перегородили все так, что оставалось либо через темный парк, в котором время от времени заводились маньяки, либо мимо этого самого торгового центра.
Маньяки нравились мне еще меньше «деток», поэтому я выбрала «Доминго».
Впрочем, за последний месяц меня задирали всего лишь несколько раз, так что я твердо запретила себе тревожиться. Пообещала себе, что этим вечером все обязательно обойдется и уже через несколько минут я буду дома.
К тому же интереса «детки» ко мне не проявили, успев найти себе иную забаву. На миг внутри меня кто-то мерзко обрадовался тому, что их вниманием завладел другой. Но тут раздался перепуганный детский возглас, заглушенный громким взрывом смеха, и я притормозила, с ужасом разглядев, что причиной их веселья стал мальчишка – худенький и вихрастый, лет так восьми-девяти.
