– Господин Вэл, снова выродок, – произнес человек в прозрачной, плотно прилегающей к телу одежде, напоминающей кожу. Это был Зиги, много лет работавший осведомителем Главного управляющего, сохранивший юношескую гибкость и свежесть лица, несмотря на свои шестьдесят два года.
Господин сегодня был несколько безразличен и от меланхолического состояния души вяло ковырял вилкой в паштете. Зиги подумал, что управляющий больше обычного пробыл на земле, разбираясь с последними происшествиями, и оттого не может сконцентрироваться.
– Что вы сказали, Зиги? – рассеянно спросил господин Вэл и отодвинул вазочку, ударив ею по кубку, явно не рассчитав силу движения руки. Раздался неприятный смешанный звон стекла и металла.
– Бил, сын Корнов из двадцать восьмого энгла, не поддается гармонизации. Вчера он закончил последний этап, а сегодня снова пробил экран.
– И что он сотворил на этот раз? – понемногу приходя в себя, поинтересовался управляющий.
Зиги переступил с ноги на ногу, потом, опустив глаза, негромко произнес:
– Трассу для гонок.
– Ну, на этот раз ничего страшного, – с облегчением выдохнул господин Вэл.
– Я бы не сказал… Трасса пролегла по пятнадцати энглам… мы лишились полутора тысяч человек.
Господин Вэл побагровел, вены на висках и шее набухли, брови сошлись. Его красивое лицо сделалось страшным. Усилием воли он подавил в себе приступ ярости, лишь оперся руками о стол и голосом, подобным холодному металлу, проговорил:
– Сюда его, на допрос. Изолировать прежде!
Зиги молча и с достоинством удалился: ему давно хотелось применить к мальчишке высшую меру – сослать куда подальше. Быстрым шагом он преодолел огромный холл, вошел в лифт и спустился на землю. Машина ждала у дверей. Зиги не терпел несоответствия: прозрачный костюм идеально сочетался с флюоресцирующим корпусом автомобиля, а лимонные туфли – с кожаным салоном того же цвета. В этом вопросе советник был педантом настолько, что до сих пор жил один: идеально соответствующей ему женщины так и не нашлось. Хотя, конечно, были желающие и даже желанные, но полного совпадения не случилось. По этой же причине Зиги освободили от контроля за рождаемостью людей: получить его одобрение на сближение было практически невозможно. В каждой паре он находил убедительные несовпадения, за которыми следовали предполагаемые угрозы будущему союзу и рекомендации продолжить поиски более подходящих партнеров. За пять лет такого пристального контроля рождаемость снизилась настолько, что после отставки Зиги ее целый год вообще никто не контролировал. И, несмотря на это, людей было недостаточно даже сейчас, спустя три года.
Тем ужаснее представлялись последствия поступка Била.
– Куда вас доставить? – робко поинтересовался водитель, максимально сочетающийся не только с обивкой салона, но и с панелью управления благодаря форменному костюму бледно-лимонного цвета в тонкую голубую полоску.
– Двадцать восьмой энгл, – мелодично ответил Зиги и повернул перстень с огромным прозрачным камнем вокруг пальца левой руки.
Машина бесшумно покатила по идеально гладкой дороге. Скоростным средствам передвижения советник предпочитал ретромобиль на электрическом приводе. Это добавляло его персоне дополнительную оригинальность и порождало самые разные оценки окружающих: от снисходительного приятия до едких насмешек. Зиги реагировал ровно во всех случаях, обдавая холодным безразличием каждого, кто косо смотрел или ехидно высказывался у него за спиной. Советника упрекали в излишней самобытности и чуть ли не в измене общественным стандартам, называя ренегатством даже то, что Зиги имел персонального водителя в то время, как все везде управлялось дистанционно и двигалось по строго заданным траекториям.
