Буров производил странное впечатление.
Он никогда не повышал голос,не ругался, но вызывал трепет, а порой
и откровенный страх у тех, с кем общался.
Страх этот был животного, инстинктивного свойства: ощущение, что
перед тобой вожак. Сильный, а значит и опасный.
Как ни странно, но это помогало Бурову в мире мужчин, в мире
бизнеса. Страх, который испытывали его партнеры и подчиненные,
вкупе с уважением и отличной репутацией быстро сделали своё дело —
Буров вырос в солидного и очень успешного предпринимателя
достаточно быстро. К тридцати пяти годам он был значимым и очень
богатым бизнесменом.
С женщинами дело обстояло тоже интересно.
Инстинктивное ощущение, что перед тобой сильный представитель
мужского рода, лидер и главарь, опасный, но на грани, при этом
красивый не как смазливый юнец, а как обветренный штормами жизни
моряк, как человек, в чьём взгляде отражается опыт многих лет — как
будто гораздо больших, чем он физически прожил, — это всё вызывало
почти у каждой женщины лёгкий сладостный спазм внизу живота, стоило
Бурову посмотреть ей в глаза.
Но ловеласом он не был. Более того — Буров был человеком
максимально замкнутым и закрытым. Никто не знал что творится у него
в душе. И чем продиктованы многие его поступки.
***
Александр Сергеевич вызвал Тому к себе в кабинет, чего раньше
никогда не случалось. Девушка смутно догадывалась и боялась, что
речь пойдёт о её беременности. Конечно, Буров будет ругать. Имеет
право.
Где-то в глубине души Тома предчувствовала, что этот разговор
неизбежен. Надеялась, что обойдётся, что Александр Сергеевич не
узнает. Да и столько всего уже произошло после того события. Уже
вроде бы и не важно…Но нет. Не обошлось. Предчувствие не
подвело.
В кабинете хозяина она была много раз. Мыла пол, люстру,
наводила порядок в книжном шкафу, протирала пыль с дубового
роскошного стола-секретера, выполненного в старинном стиле. Мыла
окна, за которыми открывался чудесный вид. Дом хозяина стоял на
пригорке и родное Томино село Межозёрное и сами озёра: Голубое и
Круглое, — смотрелись как на картине со второго этажа высокого дома
Бурова.
Кабинет хозяина был у Томы самым любимым местом в доме. Там даже
запах был особенный. Приятный, почти неуловимый запах кедра, кожи,
лаванды.
Но сейчас она шла туда с замиранием сердца и готовая принять на
себя поток праведного гнева от человека, который дал ей работу и,
видимо, считает её неблагодарной сволочью и развратницей.
— В общем так, Тома — едва девушка успела закрыть за собой дверь
кабинета, хозяин, стоявший у окна, заговорил чётко и категорично, —
в сложившейся ситуации я вижу самым оптимальным решением оформить
брак между нами.
Тома замерла. Она ожидала чего угодно, но замужества… Такое и
близко не приходило ей в голову.
Разговора с боссом она боялась до дрожи в поджилках. Тома не
была боязливой, но когда гордиться своим поступком не могла, — а
сейчас был именно такой случай, — её гордо поднятая навстречу
укорам голова становилась невыносимо тяжёлой. Эх, если бы не
вредная Любовь Георгиевна, которая наверняка разболтала хозяину про
Томину беременность, - а больше и не кому, - то всё было бы проще и
спокойнее. Тома потихоньку бы доработала до того момента, как живот
начал мешать убирать в хозяйском доме и ушла. Александр Сергеевич
ничего бы не узнал про отца ребёнка, а сама Тома не сказала. Не тот
случай, чтобы говорить. И стыдно и…
— Александр Сергеевич, я не понимаю, — Тома прижала холодные
ладони к пылающим щекам.
В голове у девушки зашумело и она инстинктивно, чтобы не упасть,
присела на шикарный кожаный диван.
Буров, стоявший до этого спиной к Томе, обернулся. Лицо его было
как всегда невозмутимо. Лишь вертикальная морщина меж бровями стала
чуть глубже.
