Всё произошло так быстро, а я лишь только успела полюбить монотонность, найти радости в том, что происходит каждый день. Я знала, что будет завтра, послезавтра и даже через год или два. Но когда уже ничего не ждёшь от жизни, всё переворачивается вверх дном. Меняется всё вокруг, и даже ты сама. И вот уже кажется, что все года, проведённые за одним занятием, на самом деле всего лишь месяцы или даже недели. И только сейчас я могу вспомнить о том, как именно произошла эта перемена в моей жизни.
Одним весенним ранним утром, когда толпа людей ещё не захватила улицу Сен-Жак, я как обычно вышла подышать воздухом перед началом работы в магазине. Наш книжный магазин, название которого висит гигантскими красными буквами, гордо именуется как «Дом влюбленных в книгу». Это приятное трёхэтажное здание синеватого оттенка, которое несильно отличается от остальных. Но если взглянуть на него менее равнодушно, то сквозь витрины можно будет увидеть главное достоинство и сокровище этого магазина. Ибо внутри него непринуждённо стояли целые ряды стеллажей, заполненные книгами, которые уже были готовы приглашать к себе гостей, очаровывая красивыми корешками разнообразных томов. А где-то позади стеллажей находились небольшие диванчики, где любой уставший посетитель мог спокойно отдохнуть.
Я смотрела в тот день на небо, не было ни единого облака, лишь лёгкий ветерок слегка касался моих волос. На моём лице выросла самодовольная улыбка. Я работала в этом чудном месте и гордилась этим. Да, я работала здесь, хотя и в деньгах особо не нуждалась, но и не могла позволить себе многого. Главным для меня было то, что рядом со мной работал мужчина, которого любила всем сердцем и душой. Я была счастлива.
Я наслаждалась этим утром, погрузившись в свои мысли, и даже не заметила, как мою руку кто-то схватил.
– Кат. – Прошептала она мне на ухо и улыбнулась.
– Жозе. – Ответила я ей почти так же весело.
Жозе, или более правильно – Жозефина Монье, была высокой тонкой темноволосой женщиной с пышным бюстом. Ей было тогда двадцать семь лет. Она имела круглое доброе лицо с небольшим ртом, алыми губами и очень выразительными карими глазами. А на ней было чёрное закрытое шёлковое платье и небольшие чёрные туфли. Жозе – любимая сестра, самый значимый для меня человек, но, к сожалению, я не могу так просто описать, как много она для меня значит. Я хотела бы найти когда-нибудь такие слова, чтобы описать, как сильно я её люблю, но пока ещё не нашла. Она всегда меня поддерживала, всегда была со мной. Но, видимо, я просто не способна на это.
Я иногда вспоминала своё детство, когда я была ещё маленькой, а моя мама работала швеёй на одной фабрике, которая ныне уже разорилась, где ей платили столько, что саму себя не прокормить. И если говорить о ней, то видела я её довольно редко и, к несчастью, мои воспоминания о ней крайне скудны. Я помню, что внешне она была чем-то похожа на Жозефину, но чем именно – сказать не могу. Я была ребёнком, а всё моё детство – голод, нищета. Иногда я ходила по улицам Сите попрошайничать, а если была возможность что-то схватить, то я непременно ею пользовалась и бежала туда, куда глаза мои глядели, подальше от безразличных глаз и синих мундиров.
Единственная причина, по которой эти воспоминания остались в прошлом и почти забыты – это Жозефина. Она с раннего возраста всё возможное время тратила на мелкие заказы, вышивая всё, за что ей заплатят, чинила одежду и обувь и занималась многим другим. Когда она всё-таки устроилась на работу в «Дом влюбленных в книгу», что было ещё при старом хозяине, то и тогда Жозе последнее отдавала нам. Её волю, силу и доброту невозможно описать простыми словами. И не удивительно, что эти качества нашли себе оклик в сердце её будущего мужа. Он и не заметил, как его жалость превратилась в сопереживание, а затем в обожание и поклонение её удивительной душе. Всё произошло очень быстро, ни его родители, ни друзья не успели вмешаться в этот неравный брак.
