- Дитя, хочешь жить? - донесся
приглушенный голос.
Я находилась в темноте. Страха или
других негативных эмоций не было. Вообще никаких эмоций не было.
Просто темнота, голос и я. Что тут может быть странным?
- Кто вы? Где я? - мой голос тоже
прозвучал приглушенно, как сквозь вату.
Попыталась пошевелиться, ощущение
будто я в воде, такие же плавные движения, как будто телу
оказывается сопротивление.
- Везде и нигде, - ответил мой
собеседник, причём невозможно было определить пол говорившего. -
Тебе осталось полгода в твоей жизни. Я же предлагаю новую жизнь в
новом мире.
- О чем вы? Какие полгода? Я
здорова, молода! - голос сорвался от услышанных перспектив.
- Линия твоей жизни заканчивается. К
сожалению, твоя судьба - умереть на больничной койке, в коме, когда
отключат аппараты жизнеобеспечения.
Я хотела заорать, обозвать
незнакомца лжецом, сказать, что всё это неправда. Хотела. Очень
хотела, но не могла. Что-то мешало.
- Успокойся, - тихий голос прозвучал
прямо в ухо, вызывая обратный эффект. - Я покажу.
Передо мной предстала больничная
палата. С трудом мне удалось рассмотреть человека, который лежал на
койке, обернутый в бинты, как египетская мумия. Пищали приборы,
какие-то датчики, мониторы с цифрами.
Больным оказалась я сама.
Воспоминания возвращались
постепенно, нехотя. Я вспомнила причину, по которой оказалась в
больнице. Всё оказалось просто до банальности и глупо до той же
банальности.
Я находилась в университетской
библиотеке, готовилась к защите диплома, когда случился пожар.
Бумаге не понадобилось много времени чтобы пламя из огонечка
превратился в пожар. Было лето, окна раскрыты настежь, давая
дополнительную подпитку. К тому моменту, когда я поняла, что запах
дыма мне не кажется и тянется он не из открытого окна, стало уже
поздно. Проход к двери был заблокирован. Я пятилась к дальнему
окну, надеясь на помощь пожарных, на то, что меня спасут. Но с
каждым вдохом понимала, что нет. Удушливый угарный газ заполнял
легкие, голова начинала кружиться. Чувствовала, что тело начинают
обжигать огоньки, как одежда занимается, скоро я сама стану
головешкой. Из каких-то невиданных последних сил разбила стекло,
первый раз порадовавшись, что здесь их ещё не заменили на
современные стеклопакеты. От резкого притока кислорода стало только
хуже: надышаться я не успела, а вот резко взвившееся пламя опалило
и так уже обожжённое тело. Я заорала. Было невыносимо больно. Мне
кажется, что я стала терять создание, в надежде, что свежий воздух
поможет, высунулась из окна, резко. Так, что обессиленные руки не
смогли удержать тело. Моё тело сделало кульбит в воздухе. Как в
замедленной съёмке смотрела на небо. Я могла видеть, как на третьем
этаже из окон выглядывают преподаватели, что - то кричат, а на
втором уже вовсю бушует пламя, выплёвывая свои огоньки на
улицу.
Удар.
Сейчас моё тело находилось в
больнице. Скорее всего реанимация. И как долго неизвестно.
- Уже два месяца, - прозвучал ответ
на мой невысказанный вопрос. - Сейчас твоя мама находится у
главврача. Он убеждает её отключить тебя от аппарата
жизнеобеспечения.
- Неужели ничего нельзя сделать? -
тихо произнесла, больше для себя, чем для неизвестного
собеседника.
- Тебе уже предоставлен выбор: либо
твоя душа уйдёт в другой мир, либо останешься в своем теле, через
полгода всё равно тебя отключат, и ты умрёшь. Твоё тело уже
умирает, регенерация не работает, следы от ожогов не
зарубцовываются.
- Что будет с родителями? С
сестрой?
На меня напала апатия. В душе я
поверила незнакомцу. Сложно представить, как можно выжить после
того, что я перенесла, да и два месяца в бинтах. По-моему, это
много.
- Я не могу обо всём знать.
