Беда не ждёт подходящего момента и не спрашивает, готов ты или нет. Созданная руками человека или по воле высших сил, она всегда застигает врасплох.
Солнечное утро занималось ярким восходом. Люди ещё крепко спали. Перед рассветом всегда так сладко спится. И даже нарастающий незнакомый шум не тревожил их сонные души.
Случись это позже, и у многих был бы шанс. Но беда не спрашивает разрешения и не предупреждает.
Поток воды огромной силы заполонил за считаные минуты улицы, дома, огороды. Люди в испуге метались, пытаясь спасти хоть какие-то вещи. Никто не думал, что вода будет слишком высокой, и потому о скотине и питомцах вспоминали в последнюю очередь. О том, как несчастного Шарика начнёт тащить плывущая по улице будка, к которой он пристёгнут цепью. Как коза будет карабкаться, пытаясь из последних сил вскочить на проплывающее мимо бревно. Коты попробуют спастись на деревьях, потеснив там взлетевших ранее петухов. Не всем курам хватит на это ума.
Мимо будет проплывать мусор, снося на своём пути то, что не сильно закреплено. А чуть позже поплывут и сараи, лавки, поленницы, распадаясь постепенно на отдельные дрова и сбиваясь в большие и неустойчивые плоты. Они станут трагическим обманом для многих доверившихся им мелким животных.
– Папа, ты только не волнуйся, – невероятно бледная дочь зашла на кухню, прижимая к себе пульт от телевизора.
Я перевёл на неё взгляд и понял, что случилось, что-то страшное.
– Что?
– Папа, кажется, наш дом… сегодня утром… смыло. Там наводнение.
Дочь с трудом выдавливала из себя слова.
– В смысле? Ты что такое говоришь? Как смыло? Там же Рада и Филимон! И Пеструха. Как смыло?
– Плотину прорвало утром. Вода выше окон. Многие дома унесло напором.
Я вскочил на ноги и заметался. Нет, не может быть! Вчера, выезжая к дочери в грозу, я оставил миски с едой своим любимцам и, наказав вести себя прилично, уехал в город. Дождь лил уже третьи сутки, полностью лишив возможности что-то делать по хозяйству, вот и решил воспользоваться этим и навестить дочь.
– Папа!..
Дочь кинулась было ко мне, но, замерев на месте, только проговорила:
– Будь осторожен! Береги себя!
Я выскочил на улицу и завёл машину. Только бы успеть!
***
Рада услышала странный звук и напряглась. Что-то совсем нехорошее было в этом надвигающемся шуме. Что-то очень страшное. Она вскочила и ещё сильнее прислушалась. Плохо. Очень плохо. А хозяина всё нет.
Собака оббежала дом и отыскала Филимона. Кот крепко спал на завалинке. Растолкав друга носом, Рада напрягла слух. Совсем рядом. Совсем.
Филимон тоже услышал шум. Шерсть поднялась на хвосте, и он вопросительно взглянул на собаку. Та начинала дрожать:
«Так, спокойно, не паникуй! Что бы это ни было, но нам это не понравится. Давай в дом. И Пеструху надо предупредить. Глупая курица точно о себе не позаботится».
Пеструха была единственной курицей в их хозяйстве. Яйца она несла, но тут же сама их и склёвывала. Умом особым не блистала. В другом бы хозяйстве давно уже была бы в супе, но только не здесь. Совсем цыплёнком принесла её Рада в пасти неизвестно откуда. И решила усыновить. Да так она забавно заботилась о цыплёнке, что судьба его была определена: быть просто украшением двора. Вырос он во вполне обычную, ничем не приглядную курочку. Да ещё и с крупным недостатком: несла она яйца где попало. Отучать её от этого я смысла не видел. Одно яйцо в три дня – даже на яичницу не хватит. Зато за своей приёмной мамкой Пеструха следовала по пятам. И даже пробовала тоже двор охранять, гоняя от участка соседских пеструшек.
