Как некогда, в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья.
Николай Гумилев
Пролог
Доктор обратил внимание на индикатор тревоги и удивился. Сигнал шел не из жилого отсека. Стоило поторопиться, и мужчина быстро натянул белый медицинский комбинезон и выбросил свое тело из отсека лаборатории невесомости в узкий коридор и направился к внешней стороне орбитального комплекса. Двери лифтовой капсулы беззвучно раскрылись перед ним, руки и ноги привычно вцепились за страховочные ремни. Лифтовая капсула перенесла Доктора в секцию с искусственной гравитацией, создаваемой вращением. По пути ему почти никто не встретился, на что мужчина поначалу даже не обратил внимания. Орбитальный комплекс – огромная махина шести сотен метров в поперечнике самой широкой части, болтающаяся на стабильной орбите с прошлого века. Полсотни человек основного персонала были заняты своими делами. Загадка отсутствия людей разрешилась очень быстро – практически весь персонал станции находился на рабочих местах, согласно штатному расписанию. Это означало, что сигнал тревоги был всеобщим. Доктор озадаченно проследовал дальше к источнику в секцию без гравитации. У входа в сектор стояли офицеры Военно Космических Сил с магнитным оружием, одетые в матово черные боевые комбинезоны – ему кивнули, и он проплыл в невесомости дальше. У отсека парили в ожидании еще четыре офицера. Доктор вдруг услышал нечеловеческий крик.
Он вспомнил, что четыре дня назад провел процедуру пробуждения криогенной капсулы в этом секторе. Доктор все помнил отчетливо.
Ребенок, находившийся в капсуле, открыл глаза и, посмотрев на работающего с системами Доктора, даже не шевельнулся. Глаза ребенка внимательно наблюдали за уверенными движениями человека.
– Как ты себя чувствуешь?
Ребенок молчал. Худенькое детское тело занимало ничтожно малую часть криокамеры с довольной странной конфигурацией – Доктор таких раньше не видел, да и не смог бы разобраться в настолько сложной технике. Большие серые глаза следили за людьми в отсеке. Доктор поймал себя на мысли, что он старается избегать детского взгляда.
– Пошевели пальцами, – продолжил говорить Доктор. Рядом находился Адмирал, и он тоже хранил молчание, внимательно наблюдая за работой специалиста и за ребенком. Доктор понял, что ребенок его не слышит и легонько уколол палец иголкой. Реакции не последовало.
– Что-то не так, – нахмурился Доктор, сменив иглу на неврологический молоток и посмотрел на Адмирала. Тот напрягся, но смотрел не на Доктора. Пришлось обернуться. Ребенок уже не лежал, а сидел в капсуле.
– Не стоит сразу после пробуждения двигаться, – забеспокоился Доктор. – Тебе нужно привыкнуть к функционированию организма после заморозки. Как тебя зовут?
– Мерцери. И где я? – приятным голосом произнес ребенок. Адмирал оттеснил Доктора плечом.
– На этом все, возвращайтесь.
– Но я еще не закончил.
– Закончили.
Спорить с Адмиралом было бесполезно и Доктор, собрав оборудование, удалился.
Четверо суток назад пробуждение Мерцери произошло именно здесь, в этом отсеке. Запрос информации в биосети не дал результатов – его уровень доступа не позволял получить эти данные. Доктор удивился: неужели ребенок до сих пор оставался здесь? Удивление быстро переросло в негодование: в наглухо задраенном отсеке не было приличного освещения и комфортных условий для длительного пребывания. Лишь голые металлические стены.
Сейчас отсек был все еще заперт и трое офицеров держали дверь под прицелом магнитных винтовок. Заряды этого оружия на скорости в полторы тысячи метров в секунду были способны пробить не только противника, но и обшивку орбитальной станции, вызвав разгерметизацию отсеков. Четвертый офицер держал руку на системе управления отсека. А за дверью продолжался крик.
