Власть. Над целым миром. Все расы демонов в абсолютном подчинении и поклонении. Заманчиво?
Рогатая фигура рыцаря смерти вылепилась из шевелящихся теней коридора, замерла на пороге и решительно нырнула в багровые отсветы Тронной залы.
Здесь все осталось так же, как и было в тот день, когда сбежала Брилл. По-прежнему горел жидкий огонь в расколотом надвое древней магией Бриллиантов бассейне. По-прежнему танцевали на стенах тени от пламени факелов, и, по-прежнему сияя древними самоцветами, лежала на скрытом в углублении черном троне корона Лучезарного.
До конца красного цикла осталось чуть меньше двух десятков красных дней. А после – коронация. Отец будет очень рад видеть его на троне Бриллиантов.
Сердце глухо ухнуло в висках.
Корона манила, звала… тревожила.
В конце концов! Чего он боится? Это всего лишь корона. Символ власти. Игрушка Лучезарного.
Он вызвал огонь, скрывший броню, и легко спустился по каменным ступеням к черному трону.
Его власть!
Пальцы скользнули по самоцветам.
Его корона!
И тут невероятный страх сжал сердце. Боль пронзила все тело, выкручивая жилы, и, уже теряя сознание, он услышал слова…
* * *
Под подушкой нудно наигрывал, исполняя роль будильника, мой новенький сотовый телефон, подаренный мамой.
Продрав глаза, я нашарила это чудо техники, потыкала в кнопки, и в комнате наступила тишина.
Черт! Сегодня же первый рабочий день после моих незапланированных каникул! Да-да, только я могла так уйти в отпуск. Банальная история: уволилась с работы, чтобы попасть на день рождения к подруге, а попала в аварию!
Провалялась в больнице месяц. И вот, поддавшись на уговоры родителей и обещание увеличения оклада со стороны моей ненавистной шефини, я все же согласилась вернуться в отдел рекламы.
Боже, как не хочется!
С тяжким вздохом я зарылась в воздушное одеяло.
Интересно, что же мне снилось? Осталось ощущение чего-то невероятного, фантастического!
От напряжения даже заныл висок.
Ну и ладно! Не вспоминается – и не надо!
После того как очнулась в больнице, я вообще перестала видеть сны.
Вернее, не так! Конечно же я их видела, но после пробуждения ничего не могла вспомнить.
Элка говорила, что это следствие травмы и шока и что в один прекрасный день, вернее ночь, все пройдет. Даже притащила мне гору литературы на эту тему. Я все понимала, но… каждое утро, просыпаясь, чувствовала, как какая-то часть моей жизни бесследно растворяется в лучах рассвета.
Взглянув на телефон, я вздохнула. Стрелки неумолимо приближались к восьми.
Что ж, пора вставать.
Я приподнялась, с умилением разглядывая привалившегося к моему боку кота. Все польза – хоть грелкой работает по ночам.
– Вась… Васька? – Я почесала его за ухом.
Кот недовольно открыл один глаз, смерил меня царским прищуром и снова изобразил здоровый сон.
Ну и ладно.
А что ему еще делать?
Счастливчик!
Соскочив с кровати, я понеслась умываться.
Настойчивое пиликанье телефона я расслышала, только когда выключила воду. Сдернув с веревки в коридоре джинсы, я, пытаясь их надеть, припрыгала в комнату и нашарила под одеялом трубку.
– Да?
– Том? Ты на работу сегодня идешь? – В ухо ворвался голос Элки.
– Да иду, иду! Уже одеваюсь!
Пожалуй, главной причиной моего согласия вернуться в рекламный отдел была именно она. Каждый день, пока я изображала из себя жертву катастрофы, подруга звонила мне и не давала пропасть со скуки.
– Ты уже выходишь? – дотошно поинтересовалась она.
Застегнув джинсы, я отодвинула дверцу шкафа и не глядя вытащила первую попавшуюся блузку. А не слишком цветастая? Глубокий вырез?
Я кинула взгляд за окно, на яркое солнце.
Плевать! В конце концов, почти середина лета!
– Ага, скоро выхожу! – чересчур радостно сообщила я и, подхватив Ваську, понеслась на кухню.
