Утро не задалось. Мой мучитель, мой
тюремщик, этот дьявол во плоти, которого я когда-то до безумия
любила, застал меня за работой и решил всласть поглумиться.
Ему нравится издеваться надо мной,
причинять боль, заставлять страдать.
— А ты, значит, скромница, да? —
насмешливо спросил он, обходя меня по кругу и рассматривая словно
какое-то неприятное, но интересное насекомое. — Прямиком из
монастыря сюда попала, что ли?
Я резко распрямилась, оторвавшись от
натирания паркета в гостиной, и, сдув прядь волос с лица, дрожащими
пальцами нервно поправила воротничок у горла своего свободного
платья в пол. Да, я специально такое выбрала, чтобы даже глазу
зацепиться было не за что.
Сердце заколотилось в груди, а в
животе скрутился узел в предчувствии неприятностей.
Он остановился позади меня. Меня
здорово напрягал тот факт, что он пропал из моего поля зрения. Это
было страшно, так же как стоять спиной к опасному грозному хищнику,
но поворачиваться и смотреть на него, гордость не позволяла.
Мое дыхание участилось от страха, а
воздух внезапно куда-то пропал. Где воздух?
Я ощутила его умопомрачительный
запах, от которого у меня кружилась голова, и поняла, что он
подошел совсем близко. Ноги задрожали, а внутри все сжалось.
Пусть он уйдет! Ну, пожалуйста!
— Ну и как тебе работается? Не
слишком ли тяжело? — в его якобы заботливом вопросе сквозила
неприкрытая издевка.
— Нормально, — процедила я, сжимая в
кулаки руки, на которых вздулись волдыри с непривычки к тяжелому
физическому труду.
Этот негодяй заставил меня
отрабатывать проживание в его доме, выполняя разную трудную и
грязную работу, практически сделав меня своей прислугой. Так, будто
я сама захотела тут жить, а не он меня заставил, насильно взяв в
плен.
— Я могу сильно облегчить твою
участь и сделать твое пребывание в моем доме куда как более
приятным, знаешь? — его бархатный вкрадчивый голос рядом с моим
ухом вызвал непроизвольные мурашки на моей коже.
Да черт побери! Что за
неконтролируемая реакция!
— Неужели? — засомневалась я.
Что же он за это потребует?
— Ага. Это не сложно. Мы просто
найдем твоему ротику, который постоянно дерзит, другое применение.
Так что — все в твоих руках. Вернее, не совсем в руках, а кхмм…
— Что?! — я ошарашенно развернулась,
возмущенная до глубины души и встретилась с его насмешливым наглым
взглядом. — Да пошел ты!..
— Не хочешь? Ну ладно, дело твое.
Иди, продолжай работу, — велел он, отступая и мгновенно теряя ко
мне интерес.
Когда спустя несколько часов, я,
уставшая до невозможности, вошла в свою комнату, то первым делом
заметила стоящий на кровати бумажный пакет.
Я с опаской посмотрела на него, уже
предчувствуя неприятности. Нерешительно подошла и заглянула
внутрь.
Что это? Одежда?
Вытащила вещь из пакета и уставилась
на нее. Да ё-моё! Ну это уже ни в какие ворота! Вот поганец!
У меня в руках была униформа
горничной. Вот только не обычная униформа, а словно из фильма для
взрослых. Нет, самое основное было прикрыто, но вот все
остальное…
Это было облегающее платье с
невероятно короткой юбкой и неимоверно глубоким вырезом.
Скотина!
Он серьезно? Я — приличная девушка и
не собираюсь это надевать!
Однако под платьем в пакете нашлась
записка: «Можешь ругаться сколько влезет, но сегодня это должно
быть на тебе, иначе… сама знаешь. Точка».
Скрипя зубами от злости, я, натянув
на себя этот позор, взглянула в зеркало.
Полный звездец! Просто слов нет!
Я словно только что с панели сошла!
Какой ужас! Нет, я не могу.
Уже хотела было стянуть с себя эти
отвратительные тряпки, как в голове начали крутиться образы того,
что произойдет, если я ослушаюсь.
Если я не подчинюсь, то погибнет мой
жених, а сама я окажусь в полной ж… Мерзавец крепко держал меня на
крючке.
