Улица пахла дождем и терпким дымом костров, жгущихся далеко за окраиной города.
Константин Матвеев стоял у места преступления, вслушиваясь в тихий шелест падающих капель и беспокойный шум собственных мыслей. Мужчина средних лет с пронзительным взглядом серых глаз, его лицо было изборождено глубокими морщинами – отпечатками нелёгкой жизни и долгих ночей, проведённых над раскрытием преступлений. В коротко стриженных волосах, проблески седины, а классический костюм выглядел немного мятым, как будто он только что встал с постели. Несмотря на возраст, его фигура оставалась подтянутой, словно он всегда был готов к любому физическому испытанию, которое могла преподнести ему работа.
Каждое новое дело, особенно с такими следами, словно возвращало его в прошлое, к моментам, которые он предпочёл бы навсегда забыть. Судмедэксперт, сутулясь над телом, шептал помощнику сухие термины, перечисляя характер травм и время смерти. Константин пытался разобраться в символах, оставленных на месте преступления. Узоры на стенах и знаки в полумраке аллеи словно составляли зашифрованное послание, понятное только ему. Для опытного детектива, привыкшего к одиночеству и отдавшего годы службе, каждое подобное дело было личным. Его ум и интуиция стали его единственными спутниками, а глубокая привязанность к погибшим всегда оборачивалась для него новой душевной раной, заставляя избегать эмоциональной близости с окружающими.
– Вы видели это? – Молодой лейтенант протянул ему листок бумаги, избегая смотреть в текст, будто боясь его содержания. На грязной бумаге едва виднелись начертанные символы.
«У меня для тебя игра, Константин», – прочёл он про себя. Слово «игра» врезалось в сознание, возвращая все страхи и боль прошлого. Когда-то его жизнь напоминала простую игру, в которой он сам задавал правила. Но с тех пор, как она – Вероника – вернулась в город, всё изменилось. Он почувствовал, как на плечи снова ложится груз ответственности, не дающий ему покоя.
– Это личное, – сказал он вслух, не заметив, как судмедэксперт бросил на него короткий обеспокоенный взгляд.
Среди молчаливых наблюдателей у дальнего фонаря, где свет и тень сливались в один размытый силуэт, Константин вдруг заметил женскую фигуру. Она была едва различима в лунном свете, её лицо пряталось в тени, но даже на расстоянии он узнал её – Вероника.
Он не видел её с тех пор, как она исчезла из его жизни, унеся с собой все недосказанные слова и неразгаданные секреты. Вероника стояла неподвижно, словно зритель в театре, наблюдающий за сценой, но не участвующий в ней. Её взгляд был отрешен, она не выглядела шокированной и не пыталась прятаться.
Матвеев решил подойти к ней, не веря до конца, что это реальность. Может быть, это тоже было частью той «игры», о которой говорил убийца?
Константин медленно направился к женщине, стараясь сохранять спокойствие. Он знал, что в любой момент она могла исчезнуть, как и тогда, много лет назад. Её силуэт слабо мерцал в приглушённом свете фонаря, становясь всё чётче по мере того, как он приближался. На её лице не было ни удивления, ни тревоги, только спокойное выражение, будто она ожидала этой встречи.
– Вероника, – сказал он, замирая в шаге от неё.
Она не ответила. Вместо этого, нахмурившись, Вероника окинула его взглядом, словно видела впервые.
– Простите, вы… кто? – наконец произнесла она с лёгким удивлением, и в её глазах мелькнула растерянность.
Константин чувствовал, как земля уходит из-под ног. Память о ней, их общих мгновениях, долгих разговорах и смехе казалась ему слишком живой, чтобы принять её холодное незнание. Но по её взгляду он понял: она действительно его не помнит.
