Трудно сказать, чего собственно Артур ожидал увидеть при возвращении. Руины Центра, заросшие кустарником, или напротив – новые корпуса и новых людей. После того, что открылось ему в этой экспедиции, он не удивился бы ничему. Они с Селеной чуть более суток пробыли в прошлом, а казалось, будто несколько лет. Столько событий, такие встречи, страшная информация и странные предсказания.
Восемнадцать раз, напомнил он сам себе, если верить незнакомцу, то именно столько повторялась их путешествие с различными финалами. Если всё обстояло именно так, то на глазах Артура рушилась фундаментальная теория материи-времени. Труды десятков академиков, которым они посвятили свои жизни, можно теперь будет просто использовать, как туалетную бумагу в сортирах Центра. Все программы для моделирования летели к чёрту. А сама темпоральная реконструкция истории становилась чем-то вроде игры в кости – то так выпадет, то так. И комбинация, выходило, зависит не только от движения рук игрока. Но и от вмешательства бесчисленного множества побочных факторов. От направления дуновения сквозняка, и вплоть до шероховатости поверхности стола в месте соприкосновения с ним конкретного кубика.
А кубиками-костями теперь, если всё так, как рассказал незнакомец в шляпе прикрывающей лицо, становились, или, скорее уже стали, они с Селеной. И как бы ни была хороша в бою его оперативница, с таким выбором судьбы не поспоришь. Никакие навыки по сворачиванию шей и метанию острых предметов не помогут вырваться.
Артур чувствовал, что всё обстоит именно так. Весь этот вихрь закручен вокруг троих. И эти трое – он, она и тот незнакомец, с очень знакомым голосом.
Он вдруг с ужасом подумал, что если бы планы тех, кто меняет время, не споткнулись бы на них и этом письме султана Наполеону, то мир бы так ничего и не заметил. Все восприняли бы новую реальность, как единственную прямую и верную. И только у некоторых бы порой возникали «дежа вю» в каких-то ситуациях, а кому-то снились бы странные сны про другую реальность, где всё так знакомо… почему-то.
Однако их с девушкой сознание и память сохранили именно тот мир, что существовал при их отправлении. Поэтому Артур мог сравнивать. Он придирчиво высматривал изменения. Ведь по времени Центра они отсутствовали не более пятнадцати минут. Никаких кардинальных изменений при нормальном течении времени за такой срок произойти не могло. При этом он старался не выпускать из поля зрения Селену.
Толи девушке передалась его тревога, толи, взращённые в оперативнице инстинкты, сыграли свою роль. Она была напряжена и сконцентрирована, как пантера перед решающим броском на жертву.
На мгновение Артура даже заворожила эта жёсткая грациозность напарницы. Как жаль, что оперативников никогда не учили любить. Их учили только убивать и умирать за того, кому они были преданы.
– Ребята, у вас всё нормально? – прозвучал в динамике зоны перехода голос старшего техника.
Артур немного расслабился, ибо голос принадлежал тому же человеку, который только что, по его времени, отправлял их в прошлое.
– Мы в полном порядке, – подтвердил он в ответ. – Кто нас встречает?
Непристойная фраза в ответ и совместный гогот в две глотки окончательно убедил Артура в том, что, по крайней мере, техники оставались всё теми же раздолбаями. А значит, не всё ещё потеряно.
– Шолл велел вам сразу явиться к нему, – отгоготавшись, объявил старший техник. – Только душ примите, и дезинфектор пройдите. Одежду и оружие оставьте в зоне. О любых недомоганиях или беспокоящих факторах сообщать немедленно.
Фразы были стандартные. Это точное соблюдение протокола очень успокаивало. Есть нечто поддерживающее каркас веры человека в нерушимость мировых устоев в непременном соблюдении ритуалов. Так, видимо, когда-то и религия зарождалась.
