Осенний ветер задувал в приоткрытое окно машины, лениво ероша волосы Лестера.
Последние несколько часов выдались просто отвратительными. Утомительный перелет, общение с сумасшедшей семейкой сестры, а после – трехчасовая поездка за рулем взятого напрокат автомобиля.
Шел сильный дождь, видимость была ужасная. К тому же, Лестера неудержимо клонило в сон. В таком состоянии ехать всю ночь было опасно. Он уже пожалел, что не согласился на предложение сестры переночевать в ее доме.
Уже начинало темнеть, и Лестер понял, что до наступления ночи в Кенгьюбери ему не добраться. Он долго не был в этих краях, поэтому пришлось основательно покопаться в памяти, прежде чем он смог вспомнить, где находится ближайшая гостиница.
По этой разбитой проселочной дороге редко кто ездил, большинство предпочитало использовать асфальтированную главную трассу. Но Лестер решил срезать путь, чтобы добраться до дома как можно скорее.
Судя по указателям, до Кенгьюбери оставалось меньше получаса езды. По обеим сторонам дороги не было ничего, кроме голых деревьев, в неровном свете луны выглядевших жутковато и неприветливо.
Лестер уже мысленно предвкушал горячую ванну в уютном мотеле, прохладные простыни и обжигающий горло виски, как вдруг увидел справа одинокий дом с горящими окнами. Он резко дал по тормозам. Обиженно взвизгнув, машина остановилась.
Дом стоял поодаль от главной дороги, но фонари на крыльце позволяли рассмотреть белый забор и небольшой садик, разбитый за ним.
Лестер не знал, что заставило его остановиться. Дом посреди пустующих земель – не такая уж редкость в округе Кенгьюбери. Многие предпочитали уезжать подальше от городской суеты, уединяясь в коттеджах посреди нетронутой природы.
Не знал он и то, почему вдруг решил открыть дверь машины и выбраться наружу. Ветер тут же хлестнул его по щекам, заставив раздраженно поморщиться. Запахнув легко продуваемый замшевый плащ, Лестер медленно направился к дому.
Он не знал, зачем идет туда, но знал, что должен это сделать.
Лестер отодвинул засов и отворил калитку. По выложенной камнями тропинке прошел к дому, мысленно отмечая, в каком упадке находился раскинутый по обеим сторонам от него сад. Когда-то в прошлом роскошные розы и нежные фиалки завяли, плоды грушевых и яблоневых деревьев, лежащие на земле, почернели и сгнили.
Лестер поднялся на крыльцо. Взявшись за резную ручку, потянул на себя дверь, и та послушно отворилась.
Он хорошо помнил, что еще секунду назад в доме горел свет. Вот только вспомнить, в какой момент он погас, так и не сумел. Это не остановило Лестера. Он переступил порог и очутился в чужом доме.
Дверь за спиной захлопнулась, и темнота окружила со всех сторон, вызвав невольные мурашки. Лестер хотел крикнуть, есть ли в доме кто, но какое-то шестое чувство подсказало ему, что на его зов никто не откликнется.
«Что я здесь делаю?» – мелькнула недоуменная и запоздалая мысль.
Лестер развернулся, чтобы уйти из дома, который позвал его своими горящими окнами, но обманул, оказавшись пустым и заброшенным.
Он не успел.
Рэя. Ему так нравилось произносить ее имя, каждый раз будто пробуя его на вкус. Нравилось смотреть в ее светлые глаза, оттенок которого он все так и не мог уловить. Казалось, их цвет менялся ежесекундно – от нежно-бирюзового до темно-серого. Все оттенки неба: светлого и ясного или же дождливого и хмурого
Ему нравилось слушать, как она поет. Она не всегда попадала в ноты, но ее голос был хрипловатым и завораживающим.
В Рэе ему нравилось все
Она казалась немного иной, непохожей на современных молодых девушек, предпочитающих смелые наряды и яркий макияж. Она любила легкие воздушные платья и белый цвет. Любила распускать светлые волосы по плечам, давая солнечным лучам окрашивать их в нежно-золотистый цвет.
