В большой рабочий поселок «Сидорово» приехала выставка. Об этом знаменательном событии Колька Исаков узнал еще утром, когда ехал на работу. Дорога к птицеферме проходила как раз мимо клуба. Николай остановил свой старенький, фыркающий «Москвичок» и стал наблюдать, как из зеленого фургона разгружали завернутые квадраты. Электрика пронзила догадка – картины. Он выбрался из тесной кабинки своего транспортного средства и, с трудом сдерживая волнение, как бы безразлично направился к клубу. Встал около входа, закурил и засунул руки в карманы. Руки подрагивали.
– Что встал-то? – спросила похожая на колобок завклубом Светлана Викторовна Матюхина.
– Нельзя что ли? – Колька с презрением цвыркнул сквозь зубы. Извилистая слюна, пронзая воздух, воткнулась в открытую дверь клуба.
– Вот говнюк, – Матюхина замахнулась на Кольку небольшой картиной.
– Тихо, тихо, тихо! – остановил ее порыв небольшой худющий мужик с седенькой бородкой и в небольших квадратных очках.
Он нес огромную картину и очень тяжело дышал. Колька ухватил один конец, и они, не сговариваясь, дружно занесли ее в большое фойе клуба.
– Спасибо, – сказал бородатый и по доброму улыбнулся. Потом вытер руки о штаны и протянул тоненькую ладонь.
– Заварзин, – представился он, – Виталий. Художник.
Колька с большой осторожностью, легонько пожал протянутую ладонь. В сравнении с художником электрик Исаков казался гигантом. Он и вправду был очень здоровым.
– Ну. Вы прямо атлант, – восхитился художник. – С вас только скульптуры лепить.
Колька улыбнулся в спадающие на верхнюю губу черные с проседью усы, и поправил ершистый бобрик. Он впервые видел и разговаривал с настоящим художником. И от этого не знал, как надо себя вести. Просто или только слушать. Стоял и, как дурак, улыбался.
– Вы это, – художник показал пальцем на дверь, – на выставку приходите. К шести часам, думаю, экспозиция будет готова. Как вы думаете? – спросил он Светлану Викторовну. Та кратко заверила:
– Управимся, – и махнула пухлой рукой в сторону электрика. – Этот бугай тоже художник. Местный самородок, – добавила она и как-то противно захихикала. Колька покраснел.
– Ты, бл…! – начал было он возражать, но художник опять улыбнулся и приложил палец к губам.
– Тс-с-с-с! – прошипел он, – а вот мне очень приятно. Так вы приходите. Побеседуем.
