Орна проснулась среди ночи в своей постели со странным чувством голода.
«Что? Как я здесь оказалась?» – она судорожно оглядывала комнату, пытаясь вспомнить. «Я в могиле? Или это уже загробный мир? Я же спрыгнула с крыши! Я не могу, как ни в чем не бывало сейчас спать у себя дома! Что еще за видения от посттравматического шока?» Девушка попыталась приподняться на кровати, но почувствовала невыносимую слабость.
Яркими вспышками замелькали смутные воспоминания.
Вот она стоит на крыше 18-этажки. На самом краю, раскинув руки в стороны и подставив лицо солнцу. Один шаг вперед и… долгожданное освобождение. Да, все как наяву, как вчера…
«Но… что произошло?». По стенам пробегали блики фар редко проезжающих за окном машин.
Удар! Сильный, сотрясающий землю… Боль… острая, бесконечная… ночь… казалось, вечная… Но… «Что же случилось?»
– Черт! Даже умереть по-человечески не получилось!
На прикроватной тумбочке стояла рамка с фотографией, на которой она так беспечно улыбалась в объектив. А саму ее не отпускало чувство странного голода. Начало светать. Орна закрыла глаза, чтобы еще немножко вздремнуть. Ее опущенных век коснулся первый луч утреннего солнца. И остался лежать на ее лице, не найдя более подходящего места. Это раздражало. Орна, бурча, со злостью зарылась в подушки и повыше натянула одеяло. Стало темно и приятно. Быстро и мягко навалился глубокий сон.
Но даже в царстве грез не оставляло чувство тревоги и невыносимый, физически ощутимый голод.
Во сне чья-то большая холодная рука умиротворяющее поглаживала ее по голове… долго… настойчиво… медленно перебирала ее длинные черные волосы… осторожно, будто боясь разбудить, та же холодная рука коснулась тонких пальцев Орны… остановила свое внимание на мизинце… слегка надавила и… резкий укол! Все исчезло. Только ее ладонь, к которой так стремительно стекала с пальца тонкая красная струйка. И чем ближе она была к заветной цели, тем выше по гортани поднимался крик. Ближе капля – сильнее вопль!
– А-а-а-а-а!!!… – наконец-то вырвался стон из груди Орны. Она сидела в своей постели, а яркий солнечный свет слепил ей глаза.
– О! Ты уже проснулась. Отлично, – защебетала только что вошедшая в комнату мама. – Завтрак готов. Давай, вставай и подходи на кухню. Хватит валяться.
Орна попыталась подняться, но снова тщетно.
– Мам, а можешь принести мне завтрак сюда.
– Еще чего не хватало!
– Нет, правда. Что-то мне нездоровится… сегодня.
Виктория Валерьевна подошла к кровати дочери и поцеловала ее лоб, потрогала лицо тыльной стороной ладони.
– Да ты холодная, как снегурочка. Хватит придумывать. Вставай.
– Я не могу.
Мать, нахмурившись, протянула ей градусник.
– Вот, держи. Так и быть, я пока принесу тебе кофе и гренки.
Дверь за ней закрылась. Орна поставила градусник. Мыслей было слишком много и все они беспорядочно роились в голове, поэтому она решила ни о чем не думать, а просто полежать молча с закрытыми глазами. Мешали сотни звуков, неизвестно откуда доносившихся до ее сознания, и миллион всевозможных эмоций, сменяющих друг друга с такой скоростью, что Орна не успевала определить их значения.
– Градусник сюда! – Вдруг очень громко и совсем рядом раздался голос мамы, но для девушки это не было неожиданностью. Она почему-то точно знала, как и когда это должно произойти, но не придала этому никакого значения.
– 34!? Ты, наверное, плохо держала? – Виктория Валерьевна поставила на прикроватную тумбочку поднос с едой. – Ты такая бледная и какая-то… безжизненная, что ли… Давай-ка еще раз… – И потянулась к дочери.
– Нет! – огрызнулась та так, что мать отпрянула назад. – Со мной все хорошо. Оставь меня. – Орна тяжело дышала и скалила зубы. – Мне плохо… Очень… не по себе…
