Счастлив, кто знал даже скорби Любви, —
Скорби глубоки, но счастье без дна!
Радость утех над тоской взнесена,
Стоны глушит ликованье в крови.
А. де Пегильян
Он сказал: хочу исчезнуть совсем. В ту минуту это была лишь красивая фраза для неё, а сегодня она осознала, что он действительно не хотел быть, если нельзя быть с нею. Вот он и исчез…
Из глаз принцессы текли жгучие слёзы. И в то время как тело сжималось от физической боли, не имея надежды ни на объятие, ни на поцелуй, душа истекала кровью, и она шептала в темноту его имя, зная, что он никогда больше не отзовётся: его больше нет, нигде-нигде нет на земле.
Глава 1. Правительница Бранса
В большом зале торжеств с высоким сводчатым потолком и узкими окнами, освещённой свечами и масляными лампами, было шумно и многолюдно. Принцесса Юджиния, одетая в одно из самых роскошных своих платьев – синее с белым шёлковое блио, украшенное золотой и серебряной вышивкой, – подпоясанное витым шёлковым поясом, изрядно устав от тяжести одежд и драгоценных камней, усыпавших её шею, голову и руки, с обеда принимала послов молодого французского короля Людовика IX,1 а теперь завершались танцы, и её придворные расходились после очередного бассданса, переговариваясь с оживлёнными и приветливыми лицами, очень довольные устроенным для них празднеством. Менестрели непрерывно играли, импровизируя на скрипках, дудках и флейтах, отчего голоса людей сливались с чарующими звуками несмолкающей музыки.
К принцессе подошёл высокий пожилой человек в простой серой одежде, седоволосый, с орлиным профилем, который очень красили аккуратная клинообразная бородка и усы, плотный, но подтянутый, всем видом своим выражающий спокойное величие, и сказал вполголоса:
– Ещё два танца, я полагаю, и можем распускать людей.
– Я так устала, сэр Ральф, едва стою на ногах, – голова Юджинии, увенчанная поверх причудливо уложенных золотистых волос, спрятанных под сетку, диадемой, усыпанной драгоценностями, склонилась, глаза – серые, тёмные из-за густых ресниц – на миг прикрылись, а улыбка, весь день сиявшая на устах, на секунду угасла, чтобы вновь появиться при виде проходящего мимо гостя.
– Что ты решила? – спросил мужчина, которого она назвала сэром Ральфом.
Юджиния слегка поморщилась, и на красивом лице её с тонкими, очень женственными чертами появилось досадливое выражение.
– Напрасно ты тянешь. Тебе двадцать шесть. Жители Бранса любят и почитают тебя, это так, ибо ты – достойная дочь своего отца, но…
– Знаю, – нетерпеливо прервала его принцесса. – Я думаю. Но вы ведь знаете, что я дала себе слово…
На этот раз строгий голос Ральфа Бэкуорта прервал её:
– Ты уже давно не девочка, Юджини. И понимаешь, что все твои обещания себе – пустые мечты, достойные простолюдинки, но не принцессы, за которой – судьба одного из самых могущественных городов южного Блиема. Ты не смеешь думать о себе. Как первый министр и правая рука твоего покойного отца…
– Вы и моя правая рука, сэр Ральф. И я знаю о своём долге перед Брансом. Я… я сделаю выбор. Дайте мне только время.
Она отошла от него, размышляя, как редко сэр Бэкуорт вызывает в ней раздражение, но в последние месяцы сама тема их разговоров, к которой он постоянно возвращался, заставляла её хмуриться и избегать оставаться с ним наедине. Заиграла новая призывная музыка, и её перехватил идущий навстречу мужчина, в котором она узнала своего главнокомандующего Ричарда Готуэя.
– Могу я надеяться на танец с вами, ваше высочество? – спросил он, кланяясь.
Принцесса присела в реверансе и подала ему руку. Танцуя, Юджиния поймала себя на том, что словно впервые присматривается к сэру Ричарду. Красивый тридцатитрёхлетний мужчина. Высокий и широкоплечий, с копной густых каштановых волос и карими глазами. Лицо? Мужественное, с прямым сильным носом и хорошей формы губами. Он заметил это её внимание, и она поспешно опустила глаза, но тут же вспомнила: конечно, её внимание ему сейчас очень кстати, конечно, он рад ему, как и двое других, случись им попасть под прицел её серых глаз. И она вернулась к своим наблюдениям.
