Первая, под падение рубля, чтоб не нам его держать, тяжело пошла. Вторая, за стабильность цен на водку, как молодой премьер под дефолт проскочила. Остальные запорхали.
За всю думу целиком, чтоб голова у них болела только от того же, отчего и у нас. Отдельно за ярого сторонника всех противников, чтоб всегда у него был верный кусок от тех, против кого «за», и стакан с жидкостью для тех, за кого «против». За самого умного, чтоб дали ему, наконец, порулить, сколько хочет дней, но только чтоб в результате не в кювет. Поэтому сам чтоб ни-ни, даже и не нюхал! За самого рыжего, чтобы при каждом использовании его бумажек и лампочек ему икалось. И чтоб не придумал он под конец чего-нибудь такого маленького-маленького, после которого всем уж окончательно трындец! Выпили и за того, кто знает верную дорогу, которой надо идти, но только чтоб, сказал, наконец, куда она ведет. За того, кто в кепке и с бородой, чтоб в результате не оказался живее нас, живых. И за того, кто в кепке, но без бороды, чтоб мы своим женам такую жизнь устроили, как он своей. За нашего бывшего «дорогого россиянина», чтоб ТАМ наверху (хотя скорее внизу) без аппарата мог обойтись. И за ихнего бывшего, чтоб свой аппарат и в отставке без Моники не распускал, а содержал в строгости и порядке. А последнюю – за кризис, чтоб дальше значит все поправились.
Но тут видно что-то не так пошло, потому что наутро – память отшибло, костюм, как у десантника после марш-броска по болоту, лицо, как будто этот десантник до него добрался, руки дрожат как после рукопашной, а в голове что-то стучит, как будто там внутри демократию устанавливают. Ох, и тяжко же время перемен для организма простого россиянина!
Витек стирку затеял. Наташа, жена, на работе была, а он выходной сегодня, вот и решил подарок ей сделать-постирать. А чего? Покидал в машинку, которая «с умом», все что лежало в корзине для стирки, и сидит – пиво пьет и сериал смотрит. Кайф, а вроде и при деле. Не часто ему доводилось так время проводить – у Наташки не засидишься.
Сериалы он не то чтобы очень любил, но при случае смотрел с интересом. Уж больно у людей там жизнь была на нашу непохожа. Да подвернулся бы этот Луис-Альберто не Марии-Луизе, а Наташке, так он бы в свободное время в первой серии квартиру ремонтировал, во второй – грядки на участке копал, а в третьей – на машину копить начал. Сам Витек все это прошел еще не до конца, поэтому дальнейшие повороты сценария как-то не очень ясно представлялись. Тем более если учесть, что Витькова квартира поместилась бы в прихожей дома Луиса-Альберто, а участок возле этого дома был таких размеров, что его перекопка, при явной неспособности главного героя к квалифицированному выполнению этого процесса, грозила затянуться серий на двадцать.
Тут Витьковы размышления о горькой участи иностранного двойника были прерваны каким-то стуком в ванной. Вкус пива из бархатно-мягкого с приятной горчинкой сразу стал резко-колючим и кисловатым. Стиральная машинка была гордостью жены. Если бы с ней что-то случилось, да еще при несанкционированном использовании… Через секунду Витек был рядом, а мокрое белье в ванне. На дне блистающего барабана лежала крохотная металлическая загогулина непонятного назначения.
По телефону ему объяснили, что гарантийный ремонт производится в мастерской в течение недели, но можно вызвать мастера на дом, за свой счет. Приходилось поступиться самым дорогим, что может быть у мужчины – заначкой.
Открыв дверь мастеру, Витек обалдел. Перед ним стоял вылитый Луис-Альберто с элегантным чемоданчиком в руках и приятно улыбался.
