Аж сердце выпрыгивает из груди от мысли, что он пришел меня спасти. Толик реагирует на посторонние звуки и подходит к двери. Напоследок смотрит в мою сторону и с отвращением бросает какое-то ругательство. Однако мне просто наплевать.
Сейчас все закончится.
Но радость длится недолго – на пороге появляется врач, которого муж тут же берет за шиворот и, встряхнув, угрожает:
– Чтобы сделал все как надо, иначе голову оторву. Понял?
– Да, господин Глущенко. Все сделаем в лучшем виде, и ваша жена…
– Заткнулся и пошел, – отталкивает его в мою сторону. А после, когда дверь еще не закрыта, слышу, как он говорит с охранником: – Тут останься. Глаз с нее не спускай. Мне надо отойти ненадолго. Как закончат – в машину ее сразу тащи.
Дверь захлопывается, и я моментально ощущаю себя в клетке. Впрочем, я всегда в ней была… Неужели это конец?
– Раздевайтесь и укладывайтесь на кресло, – говорит этот убийца, иначе и не назовешь.
Трясущимися руками делаю вид, что снимаю трусы. Но я не позволю с собой что-то сделать. А с моим малышом тем более. Рядом с креслом замечаю столик и на нем прикрытые марлей инструменты.
«Боже, я должна решиться, я должна что-то сделать».
Подхожу туда. Врач оказывается рядом сразу.
– Не бойтесь, я сделаю все качественно и без последствий, – его ужасную речь перебивает звонок мобильного, и мужчина отворачивается, поднимает трубку.
Рассматриваю странной формы ножницы. Изогнутые на конце, с ребристыми лезвиями. Начинает мутить от мысли, что он ими делает с женщинами. Хватаю самые большие и, повернувшись к мужчине, стоящему до сих пор спиной, набираюсь моральных сил.
«Я сделаю это ради нас с ребенком. Никто не смеет судить меня за то, что я хочу спасти жизнь себе и малышу».
Заношу руку и втыкаю в спину со всей силы острие. Врач сдавленно выдыхает и начинает поворачиваться, поэтому в испуге я бью его еще несколько раз.
Успокаиваю себя тем, что меня бы не пощадили. Ни он, ни кто-либо другой. Но все же молюсь, чтобы он не умер. Потому что мужчина падает, корчась и истекая кровью.
Голова кругом от тошноты и вида крови. Я чувствую вину, но у меня нет на нее времени. Подбегаю к окну и почти счастливо кричу, когда понимаю, что не так высоко нахожусь.
Открываю его и, высунувшись, осматриваюсь. На улице пусто, а еще это не внутренний двор больницы, тут сразу идет забор и проезжая часть с тротуаром.
Спрыгиваю с подоконника, не медля ни секунды, не сомневаясь в правильности своих действий. Добегаю до калитки, но не останавливаюсь. Смешиваюсь с прохожими, направляясь все дальше отсюда.
Дыхание сбивается, да и ноги устали ужасно. После тех избиений, что мне пришлось вынести, я совсем слабой стала, плюс еще беременность отнимает силы. Но я все же счастлива. Пусть не вовремя произошло это счастье, но я обязана его сохранить. Это и есть тот светлый маячок, который будет держать меня. И силы во мне есть на то, чтобы идти вперед ради него… Ради нас.
Лихорадочно думаю о том, что нужно сделать дальше. Но такая каша в голове, что я теряюсь и останавливаюсь.
Мне нужно подумать. Прикладываю руку к груди, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Нащупываю кольцо и кулон на цепочке.
– Точно, – шепчу подрагивающим голосом.
Оглядываюсь по сторонам. Иду все дальше и дальше, пока не замечаю на противоположной стороне дороги ломбард. В ювелирный магазин с такими драгоценностями не пойдешь. Слишком дорогие, а в этом месте и спрашивать не станут, откуда взяла.
Перехожу дорогу, вновь озираясь, и быстрым шагом направляюсь к нужной двери.
– Здравствуйте. Вы принимаете ювелирные изделия? – из-за невысокой стойки на меня смотрит женщина средних лет и, поздоровавшись, просит показать, что у меня есть.
