Затерянные в облаках
1 июня 2018 года 0:19 ночи Где-то в Ебунях
Сначала я подумал, что обижен на всё, всех и вся, но, приглядевшись к мозгу, понял, что просто надоело врать и в первую очередь себе.
-Лапоть, ты где, блядь?
–Отъебись, Белка, дай поссать!!!
И так каждый раз. Каждый раз на протяжении уже, наверное, 38 лет. Капец, как я выдерживаю этот прессинг. Говорила же мама: «Не дружи с Лаптем. Она не фартовая, красивая, но дурная».
Мама у меня знает. Мама хорошая. Не подумайте. Я не маменькин сынок. Я из категории типа «инфантильный мужик». Из-под мамулькиной юбки выпал довольно рано. Лет в 16. Шли последние годы советской державы, но мы, рождённые в середине 70-х, еще верили, надеялись и ждали.
Не знали мы, что впереди только ХЕР ЗНАЕТ ЧТО!!!
1.1.
– Люсь, ты видишь, небеса какие красивые?
– Ага…
– Хорошо всё-таки жить! Скажи?
– Да, блядь, отьебись, дай солнышку порадоваться!!!
Лежим, молчим и радуемся. Ветерок гуляет по телам не первой свежести, а на сердце так хорошо. И пофиг, что отель турецкий и типа 5 звезд. Но все равно хорошо, потому что человек должен жить вольно. Не так вольно, чтоб мешать другим, а так вольно, чтоб душа пела от красоты вокруг: от воды хрустальной, ломающей зубы; от неумелого объятия старенькой мамы, которой хочешь сказать все самые красивые слова в мире, но стесняешься и продолжаешь стеснительно крепко обнимать уже растущую в землю матушку; от вишнёвых закатов и апельсиновых рассветов, когда пока не уснул и уже не проснулся.
– Лапоть, пойдём сегодня вечером побухаем, натанцуемся?
– Отвали, спать я пойду в номер.
– Дура, здесь же нет номеров, здесь только облака!!!
1.
Я знал Люсю, наверное, всю жизнь. Сколько себя помню, эта девица всегда рядом шлялась. Все самые классные и неприятные моменты моих детства и юности, да и зрелой врослости связаны с ней.
Помню, уговорил Люсю, себя и еще одну такую же ЧебанькО со двора, сгонять на кладбище. Нам 7-8. Сели на рейсовый венгерский и доехали до городского кладбища. Вышли, подталкивая друг друга побродили по погосту. Почему-то быстро стало темнеть. Вокруг лапы еловые, под которыми тёмные ямы-могилы, кресты, глаза со всех сторон, имена, фотографии, даты, числа, венки, сухие цветы, оградки. Как же мы бежали до дороги. Люся самая первая. Добежали, а там машина с родителями Люси и ЧебанькО. Самое обидное, что Люсю и ЧебанькО забрали, а меня оставили возле кладбища. Как будто я не ребёнок. Хорошо, что времена были другие, не те, которые все хаят. Меня довезли чужие люди, сдали маме и ничего чужие мне не сделали. Сделала мама. Так отхлестала, что я долго, недели полторы, на кладбище не ездил.
1.2.
– Белка, мы так с тобой уснули сейчас под солнцем, что даже хрюкали во сне от удовольствия.
– Дура ты. Идти надо. Там ждут.
– Так вроде скоро ужин.
– Ладно, пошли.
1.
Люся уехала на все лето к родственникам в сторону Украины. Нам 10-11. Конец лета. Люся приезжает. В каких-то модных бриджах. Вся такая какая-то повзрослевшая. Мы с ЧебанькО вокруг нее ходим, восхищаемся, она недоступно-взрослая, с чёлкой, на предложение побежать нарвать малины, презрительно отворачивающаяся. Но от предложения сгонять в строящийся магазин, где был замечен чувак с хуем, отказаться не смогла. Бежим такие. ЧебанькО тоже бежит, но бежит последняя, типа отстаёт, чтоб, если что, развернуться и свалить первой. Люся поддерживает уже начавшие набухать персики. Бросила персики. Остановилась. Мы тоже. Из окна дома доносится сладкая песня про розы. Люся в экстазе. Мы не понимаем. Мы деревня и ни фига не знаем. Кстати, ЧебанькО прониклась лет на пять или двадцать этой музыкой.
1.3.
-Как думаешь, уже открыто?
–Не знаю, могут не пустить!
–Плохо вели себя?
