Погода нынче стояла пасмурная. Осень щедро осыпала землю жёлто-красной листвой и дождями. Капли мороси, подхваченные ветром, улетали в сторону заката. Им никак не удавалось задержаться на глянцевой поверхности окон несущегося локомотива. Выпуская густые клубы дыма и пара и шипя, паровоз мчал состав в один из районных городков – Эльтос. Машинист, облокотившись о раму открытого окна, расположенного в двери, обернулся и посмотрел на изгибающийся состав, – в настоящий момент они делали резкий поворот, поэтому большинство вагонов были видны как на ладони. Удостоверившись, что всё в порядке, он, потянув за цепочку, достал из кармана кителя часы. Хмуря брови и что-то бормоча себе под нос, машинист посмотрел на них и одобрительно кивнул.
В это самое время в тёмном тамбуре предпоследнего вагона стояли трое полицейских. Покачиваясь из стороны в сторону на поворотах и переминаясь с ноги на ногу, они о чём-то шептались. Было видно, что служители закона начеку. Стараясь не привлекать внимания, они то и дело поглядывали по сторонам, контролируя обстановку вокруг.
– Мистер Лэнхри приказал не высовываться, пока поезд не прибудет в Эльтос, – произнёс полноватый полицейский, поправляя фуражку.
– Он нам не указ, Тид, – буркнул его коллега, ища взглядом поддержки товарища.
Третий полицейский виновато улыбнулся и пожал плечами, как бы намекая, что в этой теме на него полагаться не стоит.
Тид нахмурил брови и, наклонившись к уху оппонента, просипел:
– Требование выполнять предписания консультанта – это не мой каприз, а распоряжение начальника полиции. Так что этот вопрос не обсуждается. Я доступно объясняю?
Недовольный полицейский, поверженный высказыванием Тида, пытался найти какие-либо аргументы, чтобы возразить, но их разговор прервал проводник.
Подойдя к служителям закона, он доложил, что через несколько минут состав придёт на станцию Эльтос. Полицейские кивнули. Позабыв о разногласиях, они приготовились действовать: поправили фуражки, одёрнули форменные пальто, на всякий случай достали оружие. Тид, высунувшись из тамбура, окинул взглядом происходящее в вагоне.
Пассажиры уже упаковали свои чемоданы и сумки. Вертясь на сиденьях и поглядывая в окна или ведя неслышные разговоры, они погрузились в режим ожидания. Паровоз прибывал по расписанию, а это означало, что поездка действительно близится к концу.
В одном из пассажирских отделений молодой человек, звонко размешивая сахар в стакане с чёрным чаем, с любопытством рассматривал мужчину, сидевшего напротив. На первый взгляд, перед ним был ничем не примечательный человек неопределённого возраста в истрёпанных брюках, помятой классической рубашке с закатанными по локоть рукавами и чёрных ботинках. Но если присмотреться внимательнее, то можно было обнаружить, что несколько деталей не вписывались в заурядный образ. К таким деталям, во-первых, относилась пара чёрных полос со смазанными краями на правой стороне шеи: часть необычной татуировки, которая по большей части скрывалась под рубашкой, – поэтому определить, что там изображено, не представлялось возможным. Во-вторых, своеобразные браслеты на левой руке: кожаный с белыми витиеватыми символами и чёрная верёвка, с узелками и болтающимися амулетами, обматывающая запястье в несколько оборотов. Хмуря брови и время от времени поправляя светло-русые волосы, аккуратно зачёсанные назад, мужчина был словно заколдован, одержим тем, что делает: он рисовал. Уже второй час подряд его рука выводила линии и наносила штрихи в блокноте, лежавшем на колене.
