Всю ночь с пятницы на субботу по крыше загородного дома, не унимаясь, барабанил дождь, время от времени переходящий в неистовый ливень. Казалось, вот еще последнее усилие и он пробьёт насквозь железную кровлю и прольётся холодным душем в кровать. Хуже того, вместе с ливнем надежды на чудесные выходные за городом уносил и мощный ураган, стучавший под утро створками ворот хуже, чем капризный соседский ребенок молотком по батарее.
Но, к счастью, утром в окно прокрался свет, а двор заискрился отблесками солнца в каждой луже и капле воды на листве придомовых тополей.
К обеду все окончательно высохло и забылось вместе с беспокойной ночью.
В воздухе воцарилась безмятежная атмосфера отдыха, свежести фруктового сада и влажности искусственного пруда, переплетенная с ароматами полевых цветов и всевозможными голосами птиц.
Весело взвизгивая, одна за другой в траве мелькают две маленькие девочки. Они пытаются поймать огромную белую бабочку. Девочки одеты в одинаковые красно-белые сарафаны, у них русые волнистые волосы и яркие беззаботные улыбки. Они близняшки, и различить их может только, наверное, родная мама, которая в это время возится с последними приготовлениями вокруг столика в летней беседке.
Мама – высокая стройная женщина в легком цветастом сарафане с длинными красными волосами. Ухоженные руки с матовым голубым маникюром отточенными движениями складывают льняные салфетки и разворачивают сервиз из упаковочной бумаги. Всего-то 10 лет назад ее звали Тоника Орионова, еще маленькая беззаботная девочка с большими мечтами. Но детство закончилось на размашистой подписи в ЗАГСе под умилительные слезы мамы. Сегодня ей стукнуло 33, и она сама – мама двух непоседливых девчушек и пластический хирург, известная под именем Антонина Викторовна, все та же Орионова. Все верно, она со студенчества работала, и ее фамилия давно превратилась в визитную карточку и личный бренд. А может дело в том, что менять кучу документов на новую фамилию хлопотно, утомительно и долго.
Порывы свежего ветра настойчиво путают ей волосы, то и дело, закидывая их на лицо. А судя по плывущим по небу ватным айсбергам-великанам с черным брюшком, дождь собирался вернуться как раз к застолью. Но по блеску широких голубых глаз и легкой улыбке Тони видно, что она довольна абсолютно всем. Наконец—то, милый муж не в командировке, а соизволил таки вывезти семью на свежий воздух и подарить выходные не в пыльном Краснограде, а вот тут, посреди этого Божьего дара. «Погода пока отличная, а если вольёт – не сахарные, не растаем, по крайней мере сразу» – думала Тоня, завершая филигранно раскладывать столовые приборы на четыре персоны.
Милый муж – подтянутый мужчина с татуировкой головы льва во все плечо, одетый в баскетбольные шорты и белые кроссовки, лежит неподалеку на шезлонге. Его лицо прикрыто июньским выпуском журнала «АвтоДрим».
В прохладной тени орехового дерева грезы о «порше 911» в лакированном красном кузове были особенно красочны и вожделенны. Если бы никто не видел, то не грех было бы и поцеловать этот блестящий, как сувенир, капот и каждую из 450-ти лошадок, рвущихся из-под него. Впрочем, автомобиль со всеми лошадками и губой пришлось спешно закатывать обратно в гараж грез под отрезвляющий голос жены.
– Ром, милый! Я, конечно, понимаю, что ты уже все мужские обязанности выполнил и можешь почиваешь на лаврах, но ты не мог бы совершить еще подвиг?! Сходи в дом и прихвати пару стульев, а заодно пару наших принцесс и торт… можно без пары. Надо начинать торжество, а то дождь похоже вернется.
