– Он на меня смотрит.
Виктор Петрович отвлекся от изучения незнакомого ему гриба и повернулся. Игорёк лежал под высоченной берёзой, заложив руки за голову, и что-то пристально разглядывал прямо над собой.
– Кто смотрит?
– Ну… Он.
Осеннее небо служило прекрасным холстом. На его сером полотне можно было разглядеть повисшую на пожелтевшем листе божью коровку. Да и Виктор Петрович всегда славился зорким глазом. Чего греха таить – 30 с лишком лет тихой охоты. Весной ходил за березовым соком, летом собирал малину и черемуху. А в грибном промысле конкурировать с ударником социалистического труда было и вовсе бессмысленно. Окружающие только диву давались. Шутка ли – разменять седьмой десяток и ни разу не надеть очки. Но сейчас зрение явно его подводило.
– Кто – он? – спросил Виктор Петрович, уже зная ответ. «Сейчас скажет, что видел бурундука, а его там и в помине нет. Черт меня дёрнул его с собой взять!»
Ходить за грибами Виктор Петрович любил один, но в этот день всё пошло не так. Кроме телогрейки поверх вязаного свитера любимая жена навязала ему еще и зятя Игоря. Молодой рыжий музыкант сразу стал объектом насмешек и ворчания тестя. Ни гвоздь забить, ни трубу приварить. Зато на гитарке ля-ля-ля. Тьфу! Недоразумение с чубчиком. Петрович с ним в одной комнате мог находиться только под «допингом». А тут у старухи предчувствие. «Ой, неспокойно мне! Ой, возьми Игорюшу с собой». Кикимора старая! Теперь сиди-выискивай в игорьковых поганках приличные грибы, пока этот валенок с бурундуками в гляделки играет.
– Там за деревом. Он стоит.
Старик уже разбавил ругательства, засевшие в легких, воздухом, но выдохнуть не смог. Непутёвый зять стоял у березы, задрав голову, и показывал пальцем на серое небо. И продолжал выглядывать там «Его».
– Там небо, Игорёк.
– Я знаю.
– Ты же сказал, что он за деревом?
– Он и есть за деревом, – парень не отводил взгляд от осенней серости над головой. – Там наверху, прямо за деревом.
Впервые за много лет старик ощутил неприятный холодок. При всех недостатках, Игорёк не был ни пьяницей, ни наркоманом. Тем более жутко выглядел его настойчивый поиск кого-то в небе. Виктор Петрович сам не заметил, как начал вглядываться в неопределенную точку.
– Может это бурундук, – должная уверенность во фразе не прозвучала.
– Не бурундук, – Игорёк опустил руку, но взгляда не отвёл. – Бурундук – животное, а Он на животное не похож.
– Значит птица, – сознание Виктора Петровича подкидывало варианты наугад. Он был готов уцепиться за любую версию. Вот только птица была последней логичной.
– Не птица. Он – другой.
– Какой?
Виктор Петрович крепко сжал в руке подозрительный гриб, который уже не удалось бы опознать. Краем глаза старик увидел, как зять постучал указательным пальцем себе по груди.
– Он как я, но другой. Он меня разглядывает.
«Поехала крыша, – уговаривал себя Виктор Петрович – Крыша поехала. Воздуха свежего надышался и ловит тут зеленых чертей!»
Мужчины неподвижно стояли плечом к плечу, уставившись в небо. Удивительно, но вместе с ними замерло всё вокруг. Стих ветер, умолкли сухие листья. Даже копошащиеся в пожухлой траве букашки замерли. Виктор Петрович почувствовал, как воздух вокруг начал липнуть к его ладоням, одежде, волосам. Ему казалось, что он весь покрыт тягучим смердящим «сейчас», от которого теперь не отмыться.
Ничем он не надышался. Нечем ему тут надышаться. Воздух тебе не клей, дурак старый! Что ты застыл как истукан?! Ждешь, пока Ему надоест просто смотреть. И что Он тогда сделает? Ноги надо уносить. Хватай парня и дёру отсюда!
– Пли… мой… – выдавил из себя Виктор Петрович.
![[НЕ] нормальные](/uploads/covers/42/425a9f7c95edcf5f87c1db77bdf50d31347f0d9e.jpg)
