Орден от Генсека
Остановившись перед дверью, я похлопал по карманам и вспомнил, что не брал с собою ключи. Хозяйка, баба Маша, у которой мы снимали комнату, уехала в Литву за покупками, а жена и дочка уже как полтора месяца гостили у родителей. «Надо же? – тоскливо подумал я, – в кои веки удалось входной на полдня заполучить и такая оказия! Придётся ждать хозяйку. Когда теперь она приедет? Ничего, впредь умнее буду» Я вышел во двор и присел на скамейку. Было тепло и солнечно, весна уже давно преодолела свой пик и народ жил в ожидании приближающегося сорокалетия Победы. В нашем небольшом городе проживало много ветеранов, большинство из которых заканчивали войну именно здесь, в бывшем Тильзите. От нечего делать я напряг память, пытаясь вспомнить хотя бы одного молодого жильца в наших домах и не смог. Выходило, что самым молодым был я. Ну и моя жена. Правда, жильцами мы были временными, до тех пор, пока не надоели бабе Маше. Хозяйкой она была, что называется с норовом, и сразу же определила рамки нашего сосуществования. «Вот, что ребята, – говаривала она, принимая плату за месяц, – деньги я с вас беру по-божески, потому не обессудьте: готовить-кормить не буду, и с ребёночком тоже сидеть не стану. Даже за плату. Ваше дитё, вот сами и справляйтесь. Ну и на мой хлеб-соль чтобы не рассчитывали». Условия и впрямь были неплохими, правда не было ванной и горячей воды, зато присутствовали остальные удобства. Ладно, всё равно лучшего жилья нам найти не удалось, новых домов в городе не строили, оставалось надеяться лишь на чудо.
Из-за угла показался сосед, Юрий Иваныч и, хотя его квартира была на одной площадке с нашей, общались мы с ним крайне редко. Из разговоров с бабой Машей, я знал, что он был одинок, безалаберен и лёгким на подъём. Несмотря на солидный возраст, мужчина выделялся высоким ростом, абсолютно прямой спиной и широченными, мощными плечами. Он вообще не был похож на сверстников: длинные, седые, со вкраплением чёрного, волосы и окладистая борода, не старили его, а наоборот, скрадывали прожитые им годы, и лишь чуть подслеповатый взгляд, из-за толстых стёкол стареньких очков, выдавал весьма почтенный возраст. Честно говоря, у меня язык не поворачивался назвать соседа стариком.
Ещё издали заметив меня, Юрий Иваныч круто развернулся и, слегка прихрамывая, направился к скамейке. Остановившись и отдышавшись, он дружелюбно спросил:
– Чего сидим, соседушка? Или Машка не пущает? Она говорила намедни, что устала от жильцов.
Я приподнялся со скамейки:
– Нет. Баба Маша в Литву уехала, поделки свои швейные продавать. Ну и за покупками, а я ключи дома забыл. Вот и сижу, жду, не ломать же замок…
Сосед одобрительно хмыкнул:
– Замок ломать – не дело. За новым в ту же Литву ехать надо, а это накладно, да и цельный день на поездку уйдёт. Ты, вот что, паря, ко мне пойдём, там и дождёшься свою хозяйку. Тем более, – он потряс авоськой, сквозь ячейки которой торчали горлышки винных бутылок, у нас будет чем заняться. Два часа в очереди стоял за винищем, но всё же и на меня хватило.
– Да неудобно как-то… напрягать вас, – честно говоря, мне не очень хотелось идти в душную квартиру, – здесь подожду. Наверное, хозяйка уже скоро появится.
Юрий Иваныч с удивлением посмотрел мне в лицо, ему и в голову не могло прийти, что кто-то может отказаться от столь заманчивого предложения. Почесав голову, он сказал почти приказным тоном:
– Ты, не кобенься, сосед. Я тебя не на поминки зову. Посидим, выпьем малёхо, День Победы ведь скоро. Да и мне в одиночку с таким богатством не справиться, – приподняв для пущей убедительности полную авоську, он торжественно закончил, – у меня и с закуской полный порядок. А Манька ещё не скоро от лабусов вернётся. Помяни моё слово!
