- Мое имя Ксардас.
Старый
маг-администратор кивнул. Записал имя молодого послушника в конец
свитка, кивнул на мешок, в котором лежала пыльная красная роба
младшего служителя Инноса.
- Возьми ее. Свобода кровать в комнате справа от двери. Все,
завтра с утра зайди к мастеру Михаэлю, он даст тебе задание.
Ксардас
кивнул, сделал все, как ему велели. Комната, выделенная монастырем
Инноса молодому послушнику, была рассчитана на четырех человек. И
видно было, что соседи новичка живут здесь уже довольно давно:
кровати были небрежно застелены, под ними молчаливо стояли
стоптанные башмаки, на одной из них из-под подушки выглядывал
свиток, судя по всему, с каким-то письмом.
Вечер
сулил уйму новых знакомств…
Ксардас
сел на кровать, оперся спиной о стену. Прикрыл глаза. Совсем не так
он представлял себе учение в монастыре, особенно вспоминая рассказы
отца, который так и недоучился на мага огня – его выгнали по
ложному обвинению, по крайней мере, так он рассказывал.
Впрочем,
прерванное обучение не помешало отцу, выходцу из семьи
ремесленников, развить дело предков и отдать уже своего старшего
сына, Ксардаса, в монастырь Инноса на обучение. Тому учеба в
монастыре представлялась постоянным сидением за книгами,
экспериментами, вечной молитвой…
Из всего
этого, как оказалось, на начальном этапе обучения его ждет только
молитва. Остальное же время будет посвящено тяжелой, нудной работе
на благо монастыря. Стеречь овец, подметать комнаты, обрабатывать
огород с растениями, необходимыми для алхимии, быть на побегушках у
магов. Все это ему рассказал уже тот скучающий послушник, стоящий
на той стороне ворот в монастырь. Не подсчитывая золото в тяжелой
сумке и лишь мельком глянув на овцу, которая шла на привязи, он
спросил, готов ли Ксардас навсегда отречься от внешнего мира.
Кажется, он говорил это с какой-то издевкой. Ответ «да» вполне
удовлетворил послушника, и он выдал неофиту ключ от ворот и
указание направиться к администратору монастыря.
Снаружи
раздался шум. Ксардас выпрямился. В комнату зашли двое: совсем
молодой парнишка, которому наверно еще и шестнадцати толком не
исполнилось, и угрюмый двухметровый южанин, смотрящий исподлобья на
все вокруг. То, что в их комнату заселился новенький, они заметили
сразу же.
- Таламон, послушник-кандидат на получение звания мага, -
представился «угрюмый» и сразу же, без промедления, снял ботинки и
улегся спать.
- Корристо, - улыбнувшись, протянул руку в знак приветствия
«парнишка».
- Мое имя Ксардас, - кивнул послушник. – А четвертый
послушник…
Корристо
помрачнел. Оглянувшись, он тихо произнес:
- Его вчера волки сожрали, когда он вино в город относил вместе
с одним магом. Магу-то хоть бы что, а его пожрали, и магия с
зельями не спасли…
Ксардас
покачал головой. Он слышал об этом прискорбном случае.
Действительно, вчера по городу прошел слушок, что, дескать, волки
загрызли в лесу мага огня и послушника со всеми пожертвованиями,
собранными в городе за неделю. Видать, врали. Впрочем, про магов
говорили всякое очень много всегда, особенно про тех, кто собирал
пожертвования в городе или на фермах.
Самым
распространённым из слухов был тот, что маги-сборщики присваивали
себе вплоть до половины всего собранного золота, что, конечно, хоть
и имело за собой кое-какие основания, но происходило очень редко.
Каждая собранная монетка имела большое значение для монастыря, и
если мага подозревали в присвоении чужого, его могли навсегда
освободить от любых дел, связанных с деньгами, а при наличии
доказательств следовали санкции, ужесточавшиеся соразмерно с
украденной суммой. Дело могло дойти, по словам отца, вплоть до
анафемы или смерти согрешившего.
