За три года до начала событий.
Проспект Дзержинского, город Благодатный, Ставропольский край, Россия.
Во всех странах существует институт секретной спецслужбы. Лучшей доли человеку не найти. Плюсов не сосчитать: здесь тебе и высокая доходность, и возможность проявить незаурядные умственные способности, и адреналин ярко зажигает кровь в рискованной заварухе – кокс отдыхает. Станислав Петрович Букреев трудился в управлении ФСБ по Ставропольскому краю и дослужился до престижного звания – подполковник. Букреев в свои тридцать семь стал начальником оперативного отдела. Станислав Петрович обладал фигурой атлета, под спортивным пиджачком бугрились бицепсы, на бычьей шее 43 размера сидела крепкая булыжная голова, подстриженная в салоне самым дорогим цирюльником города Благодатного. Прическа называлась «Мистер Кул».
Сидя в кафе «Винченцо» на проспекте имени Феликса Дзержинского, Станислав адресовал отрепетированный взгляд исподлобья очередному подопытному – некоему Цалкуни, субтильному мужчине пенсионного возраста в джинсовой паре с изрядно помятым страхами пятилетней отсидки лицом. Авлабар Арташезович Цалкуни попал в поле зрения серьезного ведомства в результате обширной компьютерной прополки под кодом «Террор».
Апперцепция состоит в том, что так называемые ПК (персональные компьютеры) являются источником самой разной информации, полезной для охранителей державы. Индивид ставит бесплатный антивирус Afec Security на свой ноутбук, вместе с программой в девайс попадает очень пронырливый троян – и бинго! – вся переписка Авлабара Арташезовича стала достоянием чекистов. Не нужно специально слать фишинговые письма, чтобы открыть личные данные. Вообще миллионы пользователей в России однозначно находятся под колпаком Конторы. Но как же управиться с таким огромным количеством посланий респондентов? И здесь приходит на помощь мудрый эксплойт «Террор». Мощная платформа государственной системы RSNet пропускает поток перехваченных мейлов через свой фильтр, реагирующий на отдельные слова.
Чайник в сфере Ай-Ти Цалкуни сообщил своему дружку об услышанной сплетне: дескать, в благодатненской колонии можно очень классно устроиться, нужно только знать, кому отстегнуть. И бахвальный старик Авлабар заявил прямым текстом: «Короче, я в курсах, кто там держит мазу. Кинь среди своей братвы маляву. За достойное лавэ я готов слить Крысу».
Станислав проглотил разом миниатюрную чашку эспрессо, запил кофе водой и просверлил визави суровым взором: – Авлабар Арташезович, нам стало известно о вашей осведомленности насчет приватных дел в местной колонии строгого режима. Скажите мне, пожалуйста, кто именно из персонала обслуживает зэков за деньги?
Испуганный Авлабар Арташезович пожал плечами: – Я даже не знаю, что ответить. У меня судимость давно погашена. Я сегодня там ни с кем не знаком…
Станислав терпеливо объяснил: – Авлабар Арташезович, я с вами почему встретился в кафе? Исключительно из уважения к вашим преклонным годам, а еще потому, что проверил вдоль и поперек все ваши контакты. Я уверен, реально вы неопасны, отошли от дел, иначе мы бы с вами беседовали в КПЗ ФСБ. Давайте не будем ссориться. Зачем вам осложнения в 66 лет?
Авлабар взъерошил пятерней седую поросль на виске: – Но мне точно ничего не будет? Я ведь не при делах…
– Расскажите, что вам известно. И я больше ни минуты вас не задержу.
– Ладно. Я сам тут совсем пустой – никакой подвязки в ИК-47 у меня нет. Я как-то недавно зашел в пивную тут на проспекте. Вроде «Вавилон» называется. У меня с собой всегда мерзавчик (четвертинка). Решил вмазать по песярику и пивом отлакировать. А там возле окна уже два «лося» запарковались. Я сел в зале ко всем спиной. Но после крытки у меня слух обостренный. А те кадрилы включили «пионера» – проморгали попадос. В остатке я поимел наколку: «Майор Бауржан Телешов на подсосе у братвы». Больше я разобрать ничего не смог. Контрабасы отвалили. И я очканул их срисовать: они здоровые – запросто могли отфаршмачить.
