Бабушка
В машине густо пахло мятной жвачкой, хвоей и средством для мытья посуды. Этот запах нестерпимо щекотал мои ноздри и через каждые несколько километров трассы заставлял сьеживаться желудок. Запах шел от лобового стекла – над ним болталась новенькая «елочка».
– Дай мне ее сюда, я выкину эту гадость! – проревел я Антону, затормозившему в очередной раз у обочины дороги.
– Ты там смотри сиденье не попорть! – крикнул он, приоткрыв свою дверь. Я согнулся пополам в нескольких шагах от машины, успев подумать о том, как же все-таки красива осень в наших широтах.
Наших – это от Москвы до Белгорода, куда мы – в одно из областных сел – с Антоном и Лехой ехали продавать дом моей бабушки. По краям дороги черной стеной высился лес, закатное солнце болталось на его верхушках и заливало медью выкатанный до блеска асфальт дороги. Быстро темнело и ощутимо холодало – выпрямившись, я поежился от побежавших по спине мурашек, поднял воротник куртки и зарылся в него носом.
– Саш, ну мы так никогда не доедем, – подошел ко мне Леха, пытаясь на ветру прикурить сигарету. Огонь то и дело гас, Леха злился и что-то бормотал себе под нос.
– Да ты против ветра встань, огонь в кулак спрячь, – сказал ему я.
– Без сопливых, -рыкнул он, но все же повернулся к ветру спиной.– Я вот думаю: может, ну этот дом? Много за него все равно не возьмешь – старый, полуразвалившийся, в какой-то глуши да еще и на отшибе села. Ни канализации в нем, ни газа – вычитай из стоимости. Дело твое, конечно, но помню я твою бабку. Я хоть и не верю во всю эту чертовщину…
– Лех, не начинай. Покупатель нашелся и слава богу. А бабка – что бабка? Умерла она и все, – ответил я.
– Ну да, все. То-то тебя полощет всю дорогу. То тебя, то машину – ломались два раза уже. Может, ну его, а? Продать можно и удаленно, а показать дом – так это соседей можно попросить. Самому-то зачем ехать? – шмыгнул носом Леха, передернув плечами.
– Так, все. Чего ты ноешь? Я с бабкой вообще как-то вырос – и ничего, живой, как видишь. Ты ж сам хотел домой сьездить – вот и едем, – раздраженно сказал я, зачем-то пнув машину по колесу.
– Ребят, ну чего вы там? – крикнул Антон, – Поехали, до темноты надо успеть хоть до какого-нибудь придорожного мотеля доехать. А тут фонарей на дороге что-то не густо.
– Вот, и фонарей нет, и, Саш – ты хоть одну машину видел, пока мы тут стоим? – втаптывая в пыль бычок проворчал Леха.
– Бу-бу да бу-бу, – передразнил его я и пошел к машине. Тем временем солнце уже скрылось за деревьями, небо заволокли сизые тучи, лес зашатался под ветром. Полетели листья – на асфальт упали крупные капли дождя.
– Антох, поехали, – тронул его за плечо Леха, усевшись на заднее сиденье. Вдруг раздался глухой хлопок – мы увидели, как с лобового стекла на капот сползает темный комок.
– Твою дивизию, – выругался Антон и вышел из машины посмотреть, в чем дело. В его руках болталась тушка какой-то крупной птицы.
– Да, может на нас еще саранча нападет? Речка из берегов выйдет? Что там было в казнях египетских? – попытался пошутить Леха.
– В казнях египетских не речка из берегов выходила, а воды Нила окрашивались в багровый цвет.., – начал было я вспоминать легенды Древнего мира.
– Сашка! Антоха, сюда иди! Эй, Саш, ты чего? – откуда-то издалека, как сквозь вату, летел до меня крик Лехи и таял где-то по ту сторону угасающего сознания.
1
Я проснулся от света, бьющего в глаза через закрытые веки. Нехотя потянулся, накинул на голову одеяло и уткнулся носом в ковер, висящий на стене. Об мои босые ступни принялся тереться кот Мышкин. Я дернулся, пытаясь прогнать его, но он заурчал и свернулся в ногах клубком.
– Саша, вставай! – услышал я бабушкин голос, летящий вперемешку с ароматом выпечки из кухни. – Вставай, сегодня у нас много дел!
