- Платон, прекрати! Не начинай
снова! Я не хочу это больше обсуждать!
Рычу мужчине и задыхаюсь. От него.
От ситуации. От переизбытка эмоций.
- Да какое снова, Алла?! Мы каждый
раз заканчиваем на твоей истерике и посылах меня матом, а ведь всё
далеко не так, как ты себе тогда представила!
- Что?! Не так?! А как?! Как, твою
мать, можно ещё было представить мною увиденное?! Или хочешь
сказать, у меня со зрением проблемы?
Аристов сцепляет челюсти, что
желваки резко обозначаются.
- Бывает, – всё-таки выцеживает
он.
- Да ни хрена! Давай свою пушку,
педант хренов, и мы проверим сразу и мою меткость, и моё зрение.
Только чур мишень я выберу сама!
Яйца! Разнесу в «бенедикт» его
стальные яички! Чтобы такой как Аристов, больше не размножался,
тварь! Пусть его семя также стекает, как яйцо «пашот» по
булочке.
- Я ещё не совсем рехнулся, чтобы
самолично дать тебе оружие.
Он рехнулся?! Это отмороженная
глыба?! А как тогда быть мне?! Которую предали по всем фронтам?!
Как?! Спрятать себя сумасшедшую в белых стенах психо-клиники?!
Но гордость и вселенская обида не
дают мне признаться в собственной слабости перед этим мужчиной. И
пусть я помню каждую родинку на его теле, и он снится мне каждую
ночь, но я не могу простить.
- Тогда перестань провоцировать и
выводить на эти разговоры, иначе весь джек-пот моей ненависти будет
твой.
- Он уже мой, Алая. Я живу в нём
второй год.
- Больно хорошо сохранился, Платоша.
Не верю!
И я больше его не слушаю, отдав
приказ самой себе. Взмахнув хвостом, разворачиваюсь к нему
спиной.
Мне вслед летит его хриплое «Алая».
Вскрывает так и незажившие раны, разбивает тонкий лёд в бездне моих
прошлых страданий.
Но я непреклонна! Я неукротимая!
Платон
Её приход в мой кабинет
обескураживает.
Нет, я не идиот, который вдруг
забыл, что моя бывшая невеста работает в одной клинике со мной и я
её непосредственный начальник. Да и как это забыть, если у меня
ушло почти три месяца, чтобы выкупить полудохлый центр
реабилитации, где врачом трудилась Алая, а потом ещё почти год,
чтобы сделать клинику процветающим райским уголком.
Просто впервые за такой большой срок
Хмельнова без моего вызова и посторонних посетила мою приёмную.
- Аристов, даже не начинай!
И так всегда вместо банального
«привет».
- И вам, Алла Борисовна, всего
хорошего.
Янтарь её кошачьих глаз медленно
плавится, меняя окраску от светло жёлтого ближе к тёмному. Зреет
буря… несмотря на плавные движения девушки, пока она элегантно
усаживается в кресло напротив меня.
- Платон, ты же знаешь, если бы не
мои сегодняшние обстоятельства, я бы лучше в выгребной яме сдохла,
чем к тебе на поклон пошла.
И не врёт, зараза! Всё истина! От
того и страшно, что у неё ТАКОГО приключилось?!
- Заинтриговала.
Вальяжно откидываюсь на спинку
своего большого кожного кресла. По сути для лишнего беспокойства
нет причин. Хмельнова здесь, живая и относительно здоровая, а со
всем остальным всегда могут разобраться три моих лучших друга:
деньги, связи и сила. Но всё равно… рефлексую.
- Не выделывайся, Платоша, ибо у
меня всё серьёзно. Я привезла в центр свою университетскую подругу.
Ей надо помочь.
- У тебя есть подруга?! Ещё со
времен университета?!
Сказать, что я удивлён… это будет
несправедливо мягко. У Алой друзья не водились. Сложно сказать, кто
раньше из двух сторон выкидывал белый флаг и покидал поле
дружеского боя.
- Есть, Аристов. И у неё крупные
неприятности… с мужем. Он её бьёт.
Это мерзко. Таких моральных уродцев
я любил всячески истреблять, но с одной только разницей. А правда
ли это?!
- Точно бьёт, Алая? Или может она
кидалась на него свирепой кошкой, а он просто неудачно прикрыл лицо
руками?
