- Платон, прекрати! Не начинай снова! Я не хочу это больше обсуждать!
Рычу мужчине и задыхаюсь. От него. От ситуации. От переизбытка эмоций.
- Да какое снова, Алла?! Мы каждый раз заканчиваем на твоей истерике и посылах меня матом, а ведь всё далеко не так, как ты себе тогда представила!
- Что?! Не так?! А как?! Как, твою мать, можно ещё было представить мною увиденное?! Или хочешь сказать, у меня со зрением проблемы?
Аристов сцепляет челюсти, что желваки резко обозначаются.
- Бывает, – всё-таки выцеживает он.
- Да ни хрена! Давай свою пушку, педант хренов, и мы проверим сразу и мою меткость, и моё зрение. Только чур мишень я выберу сама!
Яйца! Разнесу в «бенедикт» его стальные яички! Чтобы такой как Аристов, больше не размножался, тварь! Пусть его семя также стекает, как яйцо «пашот» по булочке.
- Я ещё не совсем рехнулся, чтобы самолично дать тебе оружие.
Он рехнулся?! Это отмороженная глыба?! А как тогда быть мне?! Которую предали по всем фронтам?! Как?! Спрятать себя сумасшедшую в белых стенах психо-клиники?!
Но гордость и вселенская обида не дают мне признаться в собственной слабости перед этим мужчиной. И пусть я помню каждую родинку на его теле, и он снится мне каждую ночь, но я не могу простить.
- Тогда перестань провоцировать и выводить на эти разговоры, иначе весь джек-пот моей ненависти будет твой.
- Он уже мой, Алая. Я живу в нём второй год.
- Больно хорошо сохранился, Платоша. Не верю!
И я больше его не слушаю, отдав приказ самой себе. Взмахнув хвостом, разворачиваюсь к нему спиной.
Мне вслед летит его хриплое «Алая». Вскрывает так и незажившие раны, разбивает тонкий лёд в бездне моих прошлых страданий.
Но я непреклонна! Я неукротимая!
Платон
Её приход в мой кабинет обескураживает.
Нет, я не идиот, который вдруг забыл, что моя бывшая невеста работает в одной клинике со мной и я её непосредственный начальник. Да и как это забыть, если у меня ушло почти три месяца, чтобы выкупить полудохлый центр реабилитации, где врачом трудилась Алая, а потом ещё почти год, чтобы сделать клинику процветающим райским уголком.
Просто впервые за такой большой срок Хмельнова без моего вызова и посторонних посетила мою приёмную.
- Аристов, даже не начинай!
И так всегда вместо банального «привет».
- И вам, Алла Борисовна, всего хорошего.
Янтарь её кошачьих глаз медленно плавится, меняя окраску от светло жёлтого ближе к тёмному. Зреет буря… несмотря на плавные движения девушки, пока она элегантно усаживается в кресло напротив меня.
- Платон, ты же знаешь, если бы не мои сегодняшние обстоятельства, я бы лучше в выгребной яме сдохла, чем к тебе на поклон пошла.
И не врёт, зараза! Всё истина! От того и страшно, что у неё ТАКОГО приключилось?!
- Заинтриговала.
Вальяжно откидываюсь на спинку своего большого кожного кресла. По сути для лишнего беспокойства нет причин. Хмельнова здесь, живая и относительно здоровая, а со всем остальным всегда могут разобраться три моих лучших друга: деньги, связи и сила. Но всё равно… рефлексую.
- Не выделывайся, Платоша, ибо у меня всё серьёзно. Я привезла в центр свою университетскую подругу. Ей надо помочь.
- У тебя есть подруга?! Ещё со времен университета?!
Сказать, что я удивлён… это будет несправедливо мягко. У Алой друзья не водились. Сложно сказать, кто раньше из двух сторон выкидывал белый флаг и покидал поле дружеского боя.
- Есть, Аристов. И у неё крупные неприятности… с мужем. Он её бьёт.
Это мерзко. Таких моральных уродцев я любил всячески истреблять, но с одной только разницей. А правда ли это?!
- Точно бьёт, Алая? Или может она кидалась на него свирепой кошкой, а он просто неудачно прикрыл лицо руками?
Янтарный взгляд заполняется кипящей лавой. Можно вызывать пожарных для моего кабинета и реанимацию для меня.
