Перед глазами расплывается светлый коридор главного офиса строительной компании «СтройМир», где мой дорогой жених, как оказывается, не только трудится замом у Аверина.
Не собиралась же плакать. Откуда слёзы в глазах?
«Оля, успокойся! Прекрати вести себя как истеричка!» — в памяти всплывают первые слова, которые выдавил из себя Миша, едва ему удалось спрятать свой член в штанах и вытолкать меня из кабинета.
Опять я его разочаровала, получается? Не предложила его шлюхе под колени что-нибудь мягкое подложить, чтоб грубый ковёр, не дай бог, не натёр её ножки во время отсоса…
Сука, как мерзко…
Где-то здесь был лифт…
Лифт. Точно.
Вижу свою цель в нескольких метрах. Две доморощенные пальмы в огромных горшках, стоящие по обе стороны от дверей, служат чёткими ориентирами.
«Что ты хочешь услышать? Взгляни на себя! Кожа да кости! Вся в себе, в проблемах, в горе… Я просто заебался уже видеть постоянно рядом твоё вечно недовольное лицо! Сколько ещё это могло продолжаться, Оля? Сколько?!» — брошенная вина за измену звенит в ушах на повторе.
Да так и есть… Я виновата. Отец два года боролся за жизнь. Я потеряла работу, потеряла покой… Да, виновата, получается. Мы столько раз переносили свадьбу, ожидая, когда же наконец-то моему папе пересадят почку и он пойдёт на поправку… У меня было время морально подготовиться к его смерти, но не было и малейшего представления, каково это — остаться совсем одной, без родителей, детей, крёстных и даже близких родственников. Совсем одной… Мне не приходилось никого хоронить. Это страшно, честно. Морг, кладбище, родное, бездыханное тело, словно покрытое слоем воска, которое безжалостно накрывают крышкой гроба…
Получается, я виновата в том, что слаба и… и не бездушная тварь.
Сука, папе и девяти дней нет!
Добираюсь к заветной цели и жму на кнопку вызова.
Возможно, стоило пойти по лестнице? Здесь всего пять этажей.
«Дома поговорим! Не устраивай цирк! Ты знаешь, что сейчас не лучшее время для этого! Неизвестно, что этот Аверинский сосунок выкинет!» — бьёт по ушам злобный голос Миши из моих воспоминаний.
Да всё понятно. Не лучшее время, чтобы поговорить, хоть что-то объяснить, как-то повлиять на ситуацию… но время для минета подходящее. Всё ясно. Приоритеты, мне кажется, более чем ясны.
Ненавижу!
Створки лифта распахиваются с характерным звуком, явят мне привалившегося к поручню, явно не для его задницы предназначающемуся, молодого человека в чёрном костюме. Брюнет весь поглощён тем, что транслирует ему телефон в его руках.
— Мне вниз… — входя в лифт, глухо проговариваю я.
Возражений не получаю и с чистой совестью жму на нужную кнопку на приборной панели.
— Э! Куда?
Стоит дверям лифта сомкнуться, а кабине прийти в движение, как интерес к своему гаджету у брюнета пропадает.
— Ты ненормальная? — подаётся в мою сторону, освободив поручень от своей задницы.
— Я спросила… — не успеваю договорить, потому что меня самым наглым образом теснят к стене лифта, чуть ли не толкают, принявшись издеваться над кнопками. — Я спросила… — ошарашенно повторяю, глядя на темноволосый, коротко стриженный затылок психа.
Сформулировать целиком осознанное предложение у меня тоже не получается. Лифт замирает одновременно с моими сердцем. По ушам бьют уже не слова моего неверного жениха, а скрежет металла.
— Что это?! — взвизгиваю, схватив мужское плечо так, что, кажется, ломаю себе все пальцы одновременно.
— Вот… — он запинается. Свет в кабине гаснет. Скрежет смолкает. Кабина замирает. Надеюсь, не на тросах, которые вот-вот оборвутся. — Да блядь!
Меня как-то стремительно быстро убирает практически под ноль. Пальчики, казалось бы, по ощущениям поломанные, разгибаются, отпускают и плечо незнакомца, и грубую ткань его пиджака. Ножки слабеют. Дрожь в коленях, заставляет их подогнуться, а меня сползти по стеночке, лихорадочно хватая ртом враз ставший бесполезным воздух.
