Радость и счастье почти всегда ходят
рука об руку с болью и бедой. Так уж повелось…
– Поздравляю вас, Виктория
Викторовна, вы беременны! – обрадованно произнесла мой гинеколог,
сверкая глазами и спрятанной за маской улыбкой.
– Точно? – спросила, задерживая от
волнения дыхание.
– Точнее некуда! Теперь сдаём кровь,
идём на УЗИ, пьём витамины и совершенно не нервничаем! Только
положительные эмоции и только спокойствие, – деловито перечисляла
врач, щёлкая снимаемыми перчатками.
А я лежала, прижимая ладони к животу
в известном всем женщинам жесте и улыбалась. Наша с Илюшей мечта
сбылась. Случилось самое главное и самое мистическое чудо.
Крошечная, почти невидимая козявочка поселилась в моём животе.
Смысл нашей с мужем жизни я держу теперь в себе. Храню и оберегаю
его рост и развитие. Дышу ради него.
– Виктория Викторовна? Вика? С тобой
всё в порядке? – забеспокоилась Галина Матвеевна.
– Всё хорошо! – я вытерла ладонями скатывающиеся в уши слёзы и
поднялась, аккуратно сползая с кресла.
– Советую заваривать и пить
пустырник и следить за своим состоянием, – с улыбкой напутствовала
меня врач напоследок, когда я уже покидала кабинет.
Меня переполняла моя новая
вселенная. Чувствовала себя совершенством. Носителем тайны
мироздания и тихой радости жизни. Вдохнула пыльный жаркий городской
воздух и улыбнулась светлому летнему небу.
Спасибо!
Это моя третья беременность. С первой, случившейся долгие восемь
лет назад сразу после нашей свадьбы, вышло неудачно. Выкидыш.
Нехороший и тяжёлый для меня во всех смыслах. И длительное лечение
после, которое завершилось рождением нашего чуда. Принцессы
Милочки. Людмилы Ильиничны. Барышни четырёх нынче лет, обитающей
сейчас в детском саду.
Улыбнулась при воспоминании об
упрямом выражении лица Милы, когда сегодня мы расставались утром.
Ох, ждёт Вовку, вчерашнего обидчика принцесс, интересный день
впереди!
А после рождения дочери через два
года мы вновь задумались о ребёнке. Муж хотел сына. Смеялся, что
после сорока пора думать о наследнике.
И в этот раз всё будет замечательно!
Я это чувствую! Я верю в это! Всё-таки в двадцать восемь
беременность воспринимается совсем не так, как в двадцать лет. Нет
страха. Есть только счастье и осознание случившегося чуда.
Радость.
Ни секунды не сомневаясь, я
направилась к мужу на работу. Ведь такие новости нужно сообщать
лично! Чтобы видеть счастье в любимых глазах и чтобы помнить потом
эту радость, собирая, словно бисеринки, такие мгновения!
Охрана банка, где работал муж, меня
знала в лицо, но я послушно предъявила пропуск и доброжелательно
подождала, пока запишут в журнал все мои данные.
Странно, но в приёмной секретаря не
было на месте. Зато двери в кабинет мужа приоткрыты. Я, стукнув
пару раз для видимости, вошла в кабинет.
Муж сидел хмурый за столом. Брови
сведены. Зубы сжаты и губы словно выточены из мрамора. Илья у меня
высокий шатен с медовыми карими глазами и чуть вьющимися волосами.
Такими, в которые невыносимо хочется запустить пальцы, чтобы
прочувствовать их шёлк. Ему очень идёт всё это: галстук, костюм и
кабинет в целом.
Его бессменная секретарша, чьё
сорокалетие недавно отмечали, Ирина Александровна, стояла посреди
кабинета, выпрямив худую спину и положив руки на плечи своего
семилетнего сына.
– Извини, пожалуйста, я на минутку!
– повинилась, понимая, что ворвалась не вовремя, – просто моя
новость не может ждать.
Сказала, проходя ближе к мужу, и
повернулась к Ирине Александровне лицом с виноватой улыбкой,
извиняясь за неловкость.
Перевела взгляд на ребёнка, и улыбка
сползла с меня, смытая осознанием, пониманием увиденного.
Застыла столбом не в силах
пошевелиться.
Я знала о существовании этого
мальчика, но никогда не встречалась с ним лично. И его фотографий,
естественно, не видела раньше, иначе давно бы заметила невероятное
сходство. Те же светло–карие глаза, чуть более светлые, но очень
знакомые волосы, рисунок губ, разлёт бровей – всё кричало о
родстве. И очень характерный идеальный нос.
