Радость и счастье почти всегда ходят рука об руку с болью и бедой. Так уж повелось…
– Поздравляю вас, Виктория Викторовна, вы беременны! – обрадованно произнесла мой гинеколог, сверкая глазами и спрятанной за маской улыбкой.
– Точно? – спросила, задерживая от волнения дыхание.
– Точнее некуда! Теперь сдаём кровь, идём на УЗИ, пьём витамины и совершенно не нервничаем! Только положительные эмоции и только спокойствие, – деловито перечисляла врач, щёлкая снимаемыми перчатками.
А я лежала, прижимая ладони к животу в известном всем женщинам жесте и улыбалась. Наша с Илюшей мечта сбылась. Случилось самое главное и самое мистическое чудо. Крошечная, почти невидимая козявочка поселилась в моём животе. Смысл нашей с мужем жизни я держу теперь в себе. Храню и оберегаю его рост и развитие. Дышу ради него.
– Виктория Викторовна? Вика? С тобой всё в порядке? – забеспокоилась Галина Матвеевна. – Всё хорошо! – я вытерла ладонями скатывающиеся в уши слёзы и поднялась, аккуратно сползая с кресла.
– Советую заваривать и пить пустырник и следить за своим состоянием, – с улыбкой напутствовала меня врач напоследок, когда я уже покидала кабинет.
Меня переполняла моя новая вселенная. Чувствовала себя совершенством. Носителем тайны мироздания и тихой радости жизни. Вдохнула пыльный жаркий городской воздух и улыбнулась светлому летнему небу.
Спасибо! Это моя третья беременность. С первой, случившейся долгие восемь лет назад сразу после нашей свадьбы, вышло неудачно. Выкидыш. Нехороший и тяжёлый для меня во всех смыслах. И длительное лечение после, которое завершилось рождением нашего чуда. Принцессы Милочки. Людмилы Ильиничны. Барышни четырёх нынче лет, обитающей сейчас в детском саду.
Улыбнулась при воспоминании об упрямом выражении лица Милы, когда сегодня мы расставались утром. Ох, ждёт Вовку, вчерашнего обидчика принцесс, интересный день впереди!
А после рождения дочери через два года мы вновь задумались о ребёнке. Муж хотел сына. Смеялся, что после сорока пора думать о наследнике.
И в этот раз всё будет замечательно! Я это чувствую! Я верю в это! Всё-таки в двадцать восемь беременность воспринимается совсем не так, как в двадцать лет. Нет страха. Есть только счастье и осознание случившегося чуда. Радость.
Ни секунды не сомневаясь, я направилась к мужу на работу. Ведь такие новости нужно сообщать лично! Чтобы видеть счастье в любимых глазах и чтобы помнить потом эту радость, собирая, словно бисеринки, такие мгновения!
Охрана банка, где работал муж, меня знала в лицо, но я послушно предъявила пропуск и доброжелательно подождала, пока запишут в журнал все мои данные.
Странно, но в приёмной секретаря не было на месте. Зато двери в кабинет мужа приоткрыты. Я, стукнув пару раз для видимости, вошла в кабинет.
Муж сидел хмурый за столом. Брови сведены. Зубы сжаты и губы словно выточены из мрамора. Илья у меня высокий шатен с медовыми карими глазами и чуть вьющимися волосами. Такими, в которые невыносимо хочется запустить пальцы, чтобы прочувствовать их шёлк. Ему очень идёт всё это: галстук, костюм и кабинет в целом.
Его бессменная секретарша, чьё сорокалетие недавно отмечали, Ирина Александровна, стояла посреди кабинета, выпрямив худую спину и положив руки на плечи своего семилетнего сына.
– Извини, пожалуйста, я на минутку! – повинилась, понимая, что ворвалась не вовремя, – просто моя новость не может ждать.
Сказала, проходя ближе к мужу, и повернулась к Ирине Александровне лицом с виноватой улыбкой, извиняясь за неловкость.
Перевела взгляд на ребёнка, и улыбка сползла с меня, смытая осознанием, пониманием увиденного.
Застыла столбом не в силах пошевелиться.
Я знала о существовании этого мальчика, но никогда не встречалась с ним лично. И его фотографий, естественно, не видела раньше, иначе давно бы заметила невероятное сходство. Те же светло–карие глаза, чуть более светлые, но очень знакомые волосы, рисунок губ, разлёт бровей – всё кричало о родстве. И очень характерный идеальный нос.
