– Боже! Как не хочется стареть! – уныло пробормотала Кира, сидя у маленького туалетного столика, подперев щеку ладошкой, и пристально разглядывая себя в круглом зеркале. – Вот, смотри, на лбу появились новые продольные морщинки, овал лица совсем поплыл, брыльки стали более заметны. Второй подбородок откуда-то внезапно возник! … Или не внезапно? А, … наверное, уже давно. А, может, и недавно… Сколько этих изменений? Разве за всеми уследишь? С каждым днем все новые и новые…
Она перевернула зеркало с обычного масштаба на пяти кратное увеличение, нагнулась пониже, миллиметр за миллиметром внимательными глазами ощупывая лицо.
– Нет! Это вообще невозможно! Просто ужaсно! Так смотреть вообще нельзя! Не хватит никаких нервов! – горько вздохнула еще раз, потянулась к краю столика, и начала сосредоточенно выбирать тюбик с масочкой из большого множества таких же тюбиков в большой плетеной корзинке. По каким-то неведомым никому параметрам выбрала один их них, легко открутила маленькую крышечку у яркого тюбика и стала методично тонким слоем наносить приятно пахнущую субстанцию на лоб, щеки, подбородок, задумавшись на мгновение, шее уделить внимание, или маска опять вымажет ворот чистенького нарядного халатика.
Не то, чтобы Кира слишком доверяла производителям и рекламе, и очень уж верила в то, что маски и кремы спасут ее от старости, а ее кожу от увядания. Нет, конечно! Но все-таки она всегда считала, что женщина ее возраста больше имеет шансов выглядеть ухоженной и приятной, с точки зрения внешнего вида, нежели та, которая надеется исключительно только на природную красоту и не прилагает никаких дополнительных усилий.
Конечно, к своему зрелому возрасту, перепробовав все, что предлагалось в дорогих и не очень магазинах, в основном, за границей, во время многочисленных и постоянных командировок, став уже гораздо опытнее и осмотрительней, Кира перестала покупать слишком уж дорогие косметологические средства, справедливо полагая, что какой бы дорогой и эффективной не была косметика, от старения все равно ничего спасти не может. Разве только если пластика. Но у пластики свои минусы.
– В моем возрасте от зеркал вообще необходимо отказаться! – уныло сказала она сама себе, глядя в свои темные большие глаза. – Просто запретить на государственном уровне и все! Чтобы ни одна тетка моего возраста не пользовалась зеркалами. Чтобы их вообще нигде не было ТАМ, где мы появляемся! И где можем случайно пройти мимо. Чтобы нервы не портили! И настроение! И из душевного равновесия не выводили!
Кира осторожно встала из-за резного, темного дерева туалетного столика, тихо, не торопясь, прошла в просторный светлый коридор, и пристально осмотрела себя с головы до ног в огромное зеркало шкафа-купе.
– Ну, вот! Что это? – с досадой недовольно сморщилась она. – Живот так и не уменьшается, грyдь прoвисла, хотя и хороша еще! Эх! Хороша! Руки. Руки-руки… Что у меня с руками? Да, тоже как-то ничего хорошего… не особо не радуют! Былые мышцы одрябли, кожа провисла. А пoпа? Эх! А пoпа-то тоже еще очень хороша! К этой бы пoпе, да талию потоньше! И бeдра без цeллюлитa. Да, где ж их теперь взять-то? Как вернуть ту былую форму, что так радовала в молодости. Или не радовала? – Кира на мгновение задумалась, сосредоточившись на своих внутренних ощущениях и воспоминаниях. – Мда… Совсем не радовала, потому что в молодости тоже хотелось, чтобы талия была еще тоньше, мышцы еще крепче, волосы еще гуще… В общем, и в молодости-то не было такого, чтобы я сама себе нравилась, – она успокаивающе кивнула головой своему отражению, все еще глядя ему, своему отражению, в глаза. – Все время возникало какое-то недовольство своей внешностью. Помнишь? Ну, помнишь же? Да? И в двадцать лет. И в двадцать пять. И в тридцать пять! И далее! Ведь все время! – весело рассмеялась она, рассмешив и свое отражение. – Короче, что имеем, не храним! То есть не ценим! Вернее, не знаем, даже и не предполагаем, что может быть еще хуже! Что БУДЕТ еще хуже! Гораздо хуже!
