Ксюша
Посреди комнаты переплётом вверх лежал раскрытый увесистый учебник. Я подняла его, положила на стол вместе со своей сумкой и повернулась к сестре, собираясь спросить, как у неё дела в универе.
Юля сидела на своей кровати, облокотившись на стену. На меня смотрели широко распахнутые лазурные глаза. В них сверкнули слёзы, словно ливень, назойливо стучавшийся в окно, заразил её своим унынием. Сестра отвела взгляд и скрестила руки на груди, обнимая себя.
Плохо дело. Юля в раздрае. Внутри у меня что-то ухнуло, а в левом подреберье больно кольнуло, так всегда случалось, когда сестра была расстроена. Её тоска молниеносно передавалась мне по невидимым проводам, плотно связывавшим нас с рождения.
– Лисёнок, ты чего? – Присела рядом со Юлей и заглянула ей в глаза.
У нас были тайные прозвища, о которых не знал никто. Между собой мы называли друг друга лисятами. Придумали свою фишку ещё в детстве. Уже не помнили, что именно нас вдохновило, но однажды мы со Юлей стали лисичками-сестричками, дав клятву «Вместе навсегда».
Юля всхлипнула и поджала губы.
– Хочешь горячего чаю? У нас должны были остаться пирожные. Принести? – Попыталась вырвать сестру из печального оцепенения.
Она отрицательно покачала головой, а потом тихо и отрешённо произнесла:
– Я ухожу из универа.
– С ума сошла, – вырвалось у меня. – Ты только поступила. Недели не отучилась.
– Он всё испортил. – Юля сжала кулаки и взмахнула ими в воздухе. – Всё было супер, пока он не припёрся. – Слёзы ручейками катились с её щёк. Нижняя губа трогательно подрагивала, от чего румяное миловидное лицо выглядело жалобным.
До чёртиков встревоженная, я готовилась разрыдаться вместе с сестрой. Случилось нечто из ряда вон выходящее, раз моя застенчивая, но дружелюбная и открытая девочка кого-то возненавидела до глубины души.
– Говори, кто посмел тебя расстроить. Я… я… я… не знаю, что я сделаю. Но, даже если это препод, он пожалеет, что устроился в ваш универ. Мозгов иметь не надо, чтоб мою сестру обижать, его место не на кафедре, а…
– Переведусь на другой факультет. Нет. В другой универ, – Юля решительно перебила меня.
– А не уехать ли нам из города или лучше сразу из страны? – Толкнула её локтем и подмигнула. Но подкол был проигнорирован. Попытка разрядить обстановку провалилась.
– Я просто переведусь на заочку, в конце концов. Мы не будем с ним пересекаться. И все будут довольны.
– Не пойдёт. Ты скажешь, что ОН сделал, мы с ним разберёмся. И вот тогда все будут довольны, включая меня. Сейчас вернусь, а ты готовься рассказывать в красках.
Через десять минут я зашла в комнату с кружками горячего чая и пакетом профитролей. Раздвинула учебники на столе, организовала нам пространство для чаепития и пригласила сестру присоединиться:
– Выкладывай. Я во внимании.
– Он издевается надо мной. Представляешь? Что я ему сделала? По факту, я его не знаю. – Юля присела на стул рядом со мной, отхлебнула чая и начала вертеть в руках пирожное.
– Не представляю, о ком мы, но уже люто ненавижу этого типа, кем бы он ни был.
– Стас Елагин. Чистокровный мажор и нарцисс. Только вернулся из турне по Европе и, якобы, сразу с аэропорта явился на пары. Опоздал на пятнадцать минут, но даже никакой вины за собой не почувствовал. Ноль волнения. Лишь самодовольная ухмылка и пафос. – Сестра закатила глаза, скорчив кислую гримасу.
– Непростительная наглость! – хихикнула я. Тут же получила в ответ недовольный сестринский взгляд и занялась пересчётом профитролей. Дабы подчеркнуть, что я на её стороне, добавила: – Охамел. Сам выбирает, когда ему на пары приходить. Безобразие.
– Это ещё ладно. Потом что было…
Юля снова скривилась. Её пальцы дрогнули и надавили на пирожное. Заварное тесто смялось, порвалось, из трещины вытек густой ванильный крем. Но сестра будто не заметила, что испачкалась. Она отрешённо смотрела вдаль и вспоминала:
