Семён Мамыкин – да, это снова я. Моя предыдущая книга была посвящена подросткам парням, и большая часть так или иначе была связанна с дисциплиной и здоровьем, которым меня каждый день учит жизнь. В отличие от них, я с малых лет расту в условиях тотального самоконтроля и, пожалуй, тоталитарного режима во главе с самим собой, и родителями, которые порой умеют давить в плане диабета. Я говорю это к тому, что понимаю многие вещи, со стороны парня с дисциплиной, но признаюсь себе сам что никогда не пойму до конца тех, кто пришёл к этому сам, а не вынужден жизнью как я. Диабет, это совокупность патологий нашего разума, в первую очередь, ведь если так рассудить, то что он нам даёт? Чувство ответственности и дисциплины, уверенность в себе, и что важнее – самоконтроль. Я самолично знаю некоторых диабетиков, которые в свои 15-18 лет гораздо лучше себя чувствуют, чем их здоровые сверстники. Моей целью во время написания этой книги, будет поделиться нужным количеством фактов, историй, вопросов и советов, которые не стоит игнорировать моим братьям и сёстрам по болячке.
Глава 1. – Смена образа жизни
Сразу говорю, эта книга не является психологическим хоррором, но тут будут описываться места, времена, опыт кучи людей и в том числе меня, которые могут вызвать ощущение что я пишу именно психологический хоррор с примесью больниц. Я ещё много раз повторю эту фразу за эту книгу, но об этом дальше. Сейчас же я предлагаю разделить эту главу на две части, в первой я расскажу про старую школу диабета и опыт кучи людей в наших старых больницах, приводя в сравнение современные методы и школу лечения, а во второй мы подведём итоги и выставим правильные и чёткие правила смены образа жизни.
В моём городе находится областная больница, номер один, чьё детское отделение имеет лечение диабета эндокринологами в стационаре. Раньше, лет 10 тому назад, всё было гораздо жёстче и тяжелее, чем в наши дни. Думаю, Америку я этими словами не открыл, но тем не менее. В самом отделении на тот момент ещё не было карантина, на выходные можно было уезжать домой, в самом отделении находилась столовая, а сами врачи иногда разрешали прогуляться, или даже сходить к автомату с кофе, купить себе что-нибудь. На самом деле не звучит как то жёстко или плохо, но сахар нам там никто не мерил. До 2021ого года все с третьего этажа поднимались на самый высокий, в клинико-диагностическую лабораторию, где 3 раза в день, за исключением ночного времени измеряли сахар непосредственно лаборанты, тут-же озвучивая результат. Я не жалуюсь, что нам приходилось бегать туда-сюда, я жалуюсь на то, что тогда мониторинга сахара не было, а если и был, то скудный и весьма не пользующийся доверием. Всё это привело к одному – синяки и рубцы на пальцах. Неприятная вещь. По возвращению в отделение, начинались подколы инъекций на еду, которые тоже сопровождались болями, криками, слезами и грустью матерей. Еда была достаточно скудной, так-что большинство ело что-то своё, что приносили родственники, но те же, у кого не было такой возможности ели что было, и в 80% случаев пролетали с подколом, дело заканчивалось гипогликемией.
Я никогда и некому не пожелаю, вдруг оказаться в реанимации, но лично я там находился не раз. Я не буду описывать всю гнетущую обстановку таких мест, но если честно, единственное что я оттуда помню до того, как меня перевели в обычную палату – это пустая белая комната, с одной только койкой. Причем просто койкой, не как в реанимации, а без всего. Обычная кровать. Я конечно помню и саму реанимацию, но та комната не покидает мой ум, и я чётко помню, как она давила на моё состояние, хотя в каком состоянии и при каких обстоятельствах я туда попал, совершенно не помню. В реанимации же, люди с диабетом имеют странное свойство знакомиться, как например рядом со мной тоже лежал парень с именем Семён, который на данный момент жив и здоров, живёт за городом. Надеюсь у малыша всё в порядке, хотя судя по тому, сколько времени прошло, он уже явно не малыш. Но сейчас не о нём.
