Каменец-Подольску, с любовью.
Походить по Старому Городу поздней ночью,
Поглядеть в скалистый, с журчащей рекой обрыв.
И услышать небо и звезды, услышать почву…
Испытать внезапный мыслей и чувств наплыв…
Поглядеть на крест, что подсвечен, парит во мраке,
Будто вновь снизошедшая к людям благая весть.
Полумесяца призрак распятый увидеть сзади,
И мечей кривых боевую услышать песнь.
И увидеть время, услышать его дыханье,
Его пульса грохот в своей ощутить груди,
С его поступью властной своими срастись ногами,
И дорогой его куда-то идти, идти…
И в блуждании этом по времени закоулкам,
О ночные камни сбивая усталый шаг,
Его эхом, в пространство льющимся звонко, гулко,
В разговор с собой вовлекая пахучий мрак,
Вдруг суметь разорвать оковы и сбросить маски —
Будто в зеркало, в мир заснувший вовсю глядя,
Ощутив себя будто в старой восточной сказке,
Обрести покой, различить самого себя.
Будто камнем подольским слагая стихов куплеты,
Тем же камнем, что Старый Город в веках сложен,
Размечтаться, надежды контур увидеть где-то,
Хоть давно даже контур, думал, судьбой сожжен…
КАТАРСИС…
Дайте напиться мне светом с картин Караваджо —
Вдоволь напиться, хоть жажда не знает границ.
Дайте пространство вдохнуть из Лоррена пейзажей,
Истину дайте прочесть из рембрандтовских лиц.
Дайте святых, одиноких в пустыне и в келье,
Дайте молитвы Мадонн и мученья Христа.
Образов, смыслов и форм благотворное зелье,
В душу мою пусть спасительно льется с холста.
Дайте сюжетов старинных – загадочных, странных,
Дайте младенцев, во взгляде вмещающих мир.
Рубенса линий взмывающих – дайте мне, дайте.
Может сумею найти утешение в них.
Пошлости – море, прекрасного – малые капли.
Света – крупицы, но будто вселенная – тьма.
Смысл не нужен, хоть даром его б раздавали.
Можно без смысла прожить, если нету ума.
Вязкая пошлость как будто собой подменила
Воздух, пространство, конец и начало времен.
Ищешь спасенья, как в храме, в расплывчатом «было»,
К мудрости «бывшего» в муках идешь на поклон.
«Бывшего» речи глазами настырно внимая,
С ним долгожданный, безмолвный найдя диалог,
Что-то в себе пробуждаешь или вспоминаешь,
Что называется «ты» или может быть «бог».
«Вечери», «пьеты», «волхвы» и «священные дали» —
Вам отзываясь, душа говорит, что жива.
Сколько не пей вас душой, и умом, и глазами —
Все ж никогда не сумеешь напиться сполна.
Да – этой пошлости чуждый изгнанник и странник,
Все растерявший, одно лишь осмелюсь просить:
Тот, кого нет, хоть полотна в спасенье оставь мне…
Чтобы остаток я смог добрести и прожить.
Пусть одинок и бездомен, убог и беспутен
Путь мой в руинах судьбы и надежд, но пока
Свет Караваджо глазам моим будет доступен —
Не оборвется во тьму моей жизни тропа.
Светом я этим утешусь, напьюсь и воспряну,
И на колени поставленный в тысячный раз,
Вместо того, чтоб погибнуть – по-прежнему встану,
Вновь посмеюсь над судьбой – нет, еще не сейчас.
Да, все отвергший, с потупленным муками взором,
В дырах котомку привычным движеньем взвалив,
Вновь побреду этим светом, как будто дорогой,
Как по воде, по нему перейду я обрыв.
Тот, кого нет, этот мир сотворивший во мраке,
В пошлости адской, которую можно не снесть,
Все же оставил полотна как тайные знаки,
Будто намеки на то, что он может быть есть.
Дайте же пить эти знаки как воду живую.
Дайте по ним как за нитью вернуться к себе.
Цену за это берите любую, любую —
Всякое было, не мне сожалеть о цене.
Дайте до вздоха последнего к ним прикасаться,
Чтобы в неверия зыбкости, тонучи в нем,
Будто хватая соломинку, вдруг убеждаться —
Тот, кого нет, есть во мне и во всяком другом.
Дайте же пить мне слова из загадочных линий,
