ОТЗЫВЫ О ПОЭЗИИ СЕРГЕЯ ЦИМБАЛЕНКО
Вам нужно печататься! Думаю в вас есть новое… Созвучия созерцания… что-то, что способно освободиться от всего и прорваться сквозь уже созданное в поэзии – в своё.
Пишите!
Белла Ахмадулина
ДА
БУДЕТ
на цимбалах души играющий за стенкой
свободы слова
похожей на
Освен-
цим
боль
лень
ко
миру повернутый солнечный ЛУЧ НАД ВСЕЛЕНСКОЙ
ГАЛОГЕНКОЙ —
редкий
Буквой рожденный ПИИТ
СЕРГЕЙ ЦИМБАЛЕНКО
Поэт,
номинант Нобелевской премии по литературе,
президент московской ассоциации поэтов ЮНЕСКО
Константин Кедров
***
Я стал расеец. Канул в высоту.
Взираю вниз на голую свободу;
В пятно смотрю на черствую породу —
В Расею-Мать, святую сволоту.
Свобода в ней – палящий ад-обовС,
Расеец в ней – как царственный цеесаР,
Сволота – благородный атоловС,
Расея – неразгаданный яесаР.
Слеза, как гной, в душе моей плюется —
Спадаю вниз в былую духоту…
На солнцепеке высь невмоготу:
Она всё боле не ласкает – жжется.
Всему виной слова —
Незваные пришельцы!
В судьбе чужой строки
Взирают из страниц:
То дети нищеты,
То злые иноверцы
Иль диво-богачи
Неведомых скарбниц.
В поэтике невзгод
И в рифмах вакханалий
Утрачивает буй
Балансировку дум…
¡Bienvenido, друг,
В республику баталий!
А я, Сергей Ц. – гид
И призрачный фатум.
Когда минует шторм
От смысловой картечи
И с корабля спадет
Вояжная парша,
Припомни, вояжер,
Мои далеки речи:
Что разум не прочел —
Поведает душа!
В кармане ни шиша, и за карманом – вьюга.
Кидаю ясный взор на панораму дней.
В подножии Москва, притворщица-подруга —
Народный пансион бродяг и королей.
В бренчании рублей затурканная воля,
Как кованая сталь, растит иммунитет.
Гуляют чинодралы, судьбы канифоля —
Владычество Кремля наводит марафет.
Извозчик! Эй, постой! Какой же ты извозчик?!
Другой теперя век и быстротой другой!
Докуда ни примчу – пирует похоронщик
Несбывшихся надежд, и средь вдовцов я – свой!
Холодный штоф вина в кафе у лукоморья.
Лузга сует былых – фривольна и смешна.
Щекочет серьги звезд хребтом высокогорье,
И падаль неудач у бриза не страшна.
Застиранный велюр укутывает волны,
Сейсмическую ось зондирует вельбот
За частым повтореньем очереди вольной
Спиртного вещества в захлюпавшийся рот.
На скопище святых похожие, прибрежья
Свечением огней украсили канун
Курортных островов живого безмятежья,
Пришельцев озарив насыщенных коммун.
Святейшество красот – ямбические звенья,
Где судороги муз так трудно описать!
Чей жребий – не поэт, тому предназначенье
В разглядываньи верст лишь пить и созерцать.
***
Как будто рая нет… Как будто
Он есть и ныне – жив вокруг морей
И возникает в виде яхт и кораблей,
Покатых крыш, портов, прибрежных троп и фруктов…
Как будто чуда нет… Как будто
Оно в лучах, горящих на воде,
В прекрасной ряби пляжей, гор, купален, где
Зрачки пьянеют желтизною с перламутром…
Как будто нет тебя… Как будто
Ты существуешь вне других людей:
Их помыслов, забот, восторгов, встреч и дней…
Другими без тебя, увы, не станут утра
Как будто…
***
Вокруг идущей девы мгла ночная
Растаяла во свете фонарей,
Объяла даль осина расписная…
Приветлива тропа. Листва пестрей…
И, в эхе колдовского превращенья,
Дрожит в ошеломлении пырей.
А дева взор, как будто бы в отмщенья,
У ворота задумчиво таит —
Невидимы аллеи обрамленья.
Упрямо в кронах отзвук дребезжит,
Скликания ветвей опровергая —
Каблук целенаправленно бежит.
Девичью поступь с ветром обметая,
Упавший лист возносится опять —
Колеблется дорога золотая.
Тщедушно осень сызнова и вспять
Настойчивые множит приближенья,
Чтоб чарами идущую унять,
Но клен багряный, вдруг, как озаренье,
Качнулся из желтеющих осин
