Карие вишни

«Карие вишни» – этот узнаваемый образ был подарен миру поэтом-шестидесятником Андреем Вознесенским, известным своей смелостью не только в мыслях, но также в экспериментах над поэтической формой. Представленные в этом сборнике произведения уложены как в строчку, так и в столбик, но их объединяет понятие «поэзия», неотделимое от имени Андрея Вознесенского. В честь 90-летия поэта составители сборника «Карие вишни» предлагают читателю познакомиться с русскоязычным литературным творчеством наших дней: от сказок для детей до взрослых реалий, от попыток подражания слогу Вознесенского до поисков созвучия с его поэтическим голосом.

Жанры:	Современная русская литература, Стихи и поэзия
Цикл:	Не является частью цикла
Год публикации:	Неизвестен

Читать онлайн Карие вишни

Борис Алексеев

Родился в 1952 году. Москвич. Профессиональный художник-иконописец. Член Московского союза художников. Награждён орденами РПЦ: Преподобного Сергия Радонежского 3-й степени и Преподобного Андрея Рублёва. В 2010 г. обратился к литературе. Пишет стихи и прозу. Член Союза писателей России. Серебряный лауреат Международной литературной премии «Золотое перо Руси» (2016). Дипломант литературных премий «Серебряный крест» (2018) и «Лучшая книга года» (2016–2018). Удостоен почётного звания «Заслуженный писатель МГО Союза писателей России». Награждён медалью И. А. Бунина «За верность отечественной литературе», медалью МГО СПР «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы», медалью МГО СПР «Цветаевские костры».

Из цикла «Стожары минного поля»

М. И. Цветаева. 1940 год, одна из последних фотографий…

Кто не спускался в глубину унижения,
не сгорал в огне страданий
и не заглядывал в лицо смерти,
тот не уразумел ещё истинного смысла
собственной жизни.
Митр. Анастасий (Грибановский)

Сколь наши домыслы причастны

К свершённой гибели земной?

Вот правым глазом, взором ясным

Марина воскрешает строй

Беспечной королевы звука.

Она вдали, она над всеми!

Так смотрит девочка из тени

На крепкую мужскую руку.

А левый глаз – беды соринка,

Груз веќ овый прожитых лет.

Увы, не расточит слезинки

Фотографический портрет.

Уж тень Елабуги припала

К руке злодейской, и злодей

Взалкал и следует за Ней,

Он приготовил смерти жало!

Два разных глаза, два крыла…

Подуло к полночи прохладой.

Она очнулась и ушла.

Елабуга, будь ты неладна!

Я мог её остановить,

Отнять верёвку, выждать время,

Забыв о том, что русский гений

Свободен быть

или не быть.

Шестидесятникам с любовью!

Шестидесятники, младая прана,

Хрущёвской оттепели марихуана,

Жуки-точильщики неугомонные

Веќ а двадцатого, посеребрённого.

Эх, муза русская – поэтов мельница.

Зерно проросшее дроби́тся, мел́ ется.

Урчат покатисто жернов́ ы блинные.

Шестидесятые – года былинные!

В топь Марианскую, тьму интернетную

Ввожу курсор. Зачем

с надеждой тщетною

Ищу Кихотов след, мукою бел́ енный?

Ведь мне отпущено так мало времени…

Уходят Роберты дорогой Мценскою.

Рука Ахатовны вдоль Вознесенского.

Чу, сообщение! Глотаю симку:

«Стихи кончаются… Невыносимо!»

Аве, Оза! Памяти Андрея Вознесенского

То ли цыкнула мать над шалостью

И нахмурилась от усталости,

То ли корень прирос к окончанию,

То ли скрыпнули створы Татьянины[1],

То ли Богу шепнула уродица:

«Отче, родинка выпала с Родины!»

Но заплакала церковь Мценская

Над головушкой Вознесенского.

Аве, Оза…

Памяти Беллы Ахмадулиной

Величие – и в смерти деликатно.
Б. Ахмадулина «Вишнёвый сад»

Говорят, в Каппадоќ ии храмы

Оседают. И каждый год

Прорастают земные курганы

В отломившийся неба свод.

Неужели в земных сочленениях

Роль небесная невелика

И от времени стихотворение

Гибнет так же, как фреска та?

Вознесенский, поэт эпический,

Форм подпружных восславил роль!

Но в заоблачном политехническом

Смерть сказала поэту: «Довольно».

Вы же пчёлкою медоносною

Наварили медо́в тома

И тарусской обновкой нос́ кою

Отказали смерти в правах!

Вам, нежнейшей, земной черёд

Оседающей Каппадоќ ии

И друзей торопливый уход

Стал намеренно неугоден.

За Андреем, во тьму кромешную,

Потянулась ваша рука,

Пустоту образуя между

Верхом неба и дном стиха…

Памяти Иосифа Бродского

Иосиф раскурил заначку,

стряхнул неаккуратно пепел

и тронул ящерицу-рифму.

Она казалась неживою,

лишь глотка втягивалась мерно

при каждом вздрагивании кожи.

«Дела! – сказал себе Иосиф. —

Скрипит в уключинах Харона

Трахея рифмы сладкозвучной…»

* * *

Когда в имениях Хрущёва

О красках рассуждал бульдозер

И нормой главного закона

Был гнев партийно-всенародный,

Собрал Иосиф всё, что было

Продолжить чтение

Вам будет интересно

500 анекдотов про русских, для русских, за русских

Сборник

Вниманию читателя предлагается сборник анекдотов. Тонкий юмор, блестящее остроумие, забавные парадоксы, комические ситуации, курьезные случаи из жизни – все это здесь, в книге, которая способна доставить немало веселых минут каждому, кто возьмет ее в руки.Читайте, смейтесь и будьте уверены, что все это не про Вас!...