Филипп
– Так что странно все это, молодой человек. – Сквозь полусонную негу массажа донесся до меня приятный голос, похожий на тихий хруст тающего на солнце снега. – Совершенно здоровые люди на ровном месте заболевают редкой болезнью и в три дня того… Эвакуируются в лучший мир. И никакие деньги, никакие медстраховки их не спасают.
Я мгновенно вышел из полузабытья. Именно так: мои пациенты тоже умирают за два-три дня. Их холеные, окруженные заботой лучших клиник и салонов тела как будто плавятся от воспаления. Ни иммуносупрессивная терапия, ни литры внутривенных растворов, ни плазмаферез не в силах даже притормозить аутоиммунный пожар, заживо пожирающий их плоть.
* * *
А ведь все началось совсем невинно: у меня прихватило спину. Майский поход вышел мне боком (буквально и фигурально выражаясь) – и теперь я мог поворачиваться лишь всем корпусом, а голову запрокидывал назад и вбок, как недоверчивый какаду. Голова болела практически непрерывно, и вдобавок начали неметь пальцы на правой руке. В какой-то момент я осознал, что мне трындец… В смысле, пора к врачу. Я и сам врач-ревматолог, но стараюсь не общаться с коллегами иначе как на шашлыках или в походах. Однако на этот раз деваться было некуда, и я начал методично обзванивать потенциальных спасителей. Помощь пришла со стороны бывшего однокурсника, талантливого хирурга-травматолога. Правда, это была не совсем та помощь, на какую я рассчитывал.
– Слушай, тебе не я нужен, а Паша. – Решительно заявил он. – Паша – волшебник.
– Какой еще Паша? – Спросил я настороженно.
– Ну, помнишь, был у нас такой препод на кафедре неврологии, читал посттравматическую реабилитацию. Хотя, возможно, ты с ним и не пересекался. Он много лет возглавлял отделение неврологической реабилитации в закрытом госпитале. Ставил на ноги даже парализованных. Правда, всегда любил накатить, и это ему аукнулось. Пашу потихоньку слили из госпиталя незадолго до пенсии, и он, дабы не остаться совсем не при делах, устроился консультантом на пару дней неделю в какую-то ведомственную поликлинику. Ну и подрабатывает понемногу, возвращая на место позвонки частных клиентов. Насколько я знаю, в последнее время у него нет отбоя от состоятельной публики. Обитатели Рублевки и Патриарших прудов передают друг другу Пашины контакты по сарафанному радио, и он правит спины престарелым родителям топ-менеджеров, бизнесменам, которых нелегкая занесла в качалку, их женам, перестаравшимся с фитнесом… В общем, сам понимаешь. При этом Паша не меняется: если решил накатить – накатит, наплевав на договоренности. Представь, насколько он хорош, если рублёвская публика все это терпит. Волшебник, чесслово!
– Ну и сколько стоит твой волшебник? Сомневаюсь, что рублёвский эскулап по карману простому врачу.
– Да не парься: все, что ему надо для материального счастья, он берет с «рублёвцев», а к коллегам ходит из любви к искусству: вспомнить прошлое и просто потрындеть на околомедицинские темы. Твоя такса – пара тысяч рублей и готовность слушать поток сознания, иногда вставляя уместные комментарии.
– Хорошо, если так. Скинь мне тогда его номер в Вотсап, ладно? И спасибо!
– Пустяки. Надеюсь, тебе повезет, и Паша будет в дееспособном состоянии. В недееспособном он надолго исчезает с экранов радаров. Дай тебе бог терпения выносить его болтовню.
Мне повезло: как раз в то время Паша был вполне дееспособен, к тому же обитал он всего в двух станциях метро от меня. Уже на следующий день «волшебник» деятельно правил мою многострадальную спину и, действительно, болтал без передышки. Неврологический гений оказался щуплым коротышкой, ясные голубые глаза на круглом, прочерченном морщинами лице смотрели одновременно невинно и хитровато. Он распластал меня на коврике и деликатно заскользил пальцами вдоль позвоночника. Буквально по первым движениям я понял, что имею дело с очень опытным и знающим врачом.
