Ясна молча
глотала слёзы. У них остался всего какой-то маленький клочок земли.
И его нужно было умудриться возделать. Её даже не допустили на
совет. Как же... Ведь она девушка, не женщина даже. И при том,
самая бедная в селе. Ей просто сказали, что прежняя земля, так
заботливо возделанная с потом и кровью её руками, теперь им не
принадлежит. А вместо неё... Никогда не обрабатываемый клочок земли
у самого леса, у самых болот. Хотя, лес она любила, она знала его.
И он знал её. Знали её и лесные обитатели: леший, водяница,
русалки. Да, русалки часто звали её к себе. И она, иногда,
почти потдавалась на их уговоры. Но её держала земля, не отпускала.
Травы вокруг оживали, обвивали её и казалось, что они шепчут ей:
"Ты Люба нам, не уходи, ты Люба отцу, не уходи, ты Люба будешь и
ему..." . И Ясна почему-то не могла их ослушаться... Природа
действительно любила её, помогала ей как могла.
Янислава
Всеволодовича, её отца, боялись. Никто не знал кто он такой. Ясна
слышала, что люди говорили, что семнадцать зим назад, пришёл он в
их деревню. Тогда была лютая метель, а он ввалился в первый
попавшийся дом, весь в крови и с посиневшим от холода и голода
ребёнком на руках. Он молчал и никому ничего не говорил... Все
думали что он немой, но Ясна то знала, что говорить то он умеет.
Просто он... молчаливый... Так и осел он в этой деревне, а она
вместе с ним. И люди невзлюбили его, за молчаливость, за мрачный,
даже враждебный взгляд. На Ясну он смотрел чуть поласковей, но ей
иногда казалось, что он смотрит на неё не как отец, а как поданный.
Верно. Сейчас в его взгляде обычно мелькала
благодарность...мелькала, когда он открывал глаза. Но почти всегда
они были закрыты, из-за его нелёгкого недуга.
А Ясне было очень тяжело.
Тяжело из-за непосильной работы, косых взглядов, смешков в спину.
Но она привыкла. Такой была вся её короткая жизнь. Доля уж у неё
такая. Но она потом попалачет, потом подумает над этим, ночью,
когда кажется, что даже домовой спит. Тогда она расскажет все своей
жёсткой соломенной подстилке, на которой спит. Ей гляди, и
полегчает. Но это будет ночью, когда её никто не увидит, а сейчас
она молча проглотит слезы, и пойдёт попросит у их сердобольной, но
настороженной соседки лошадь, отведет её на выделенный ей участок,
впряжет лошадь в плуг и будет работать до последних сил. Иначе
никак... Иначе её с отцом ждёт голодная смерть зимой.
Мимо Ясны пробежала смеясь,
её ровестница Велеслава, а за ней с громким хохотом промчался её
жених. Девушка посмотрела им вслед и вздохнула. Да, об этом она
тоже поплачет ночью. К ней ни разу не сватались. Она не могла
похвастаться красотой. Кожа у Ясны была смуглая, а руки черствыми и
грубыми. Волосы длинные, вьющиеся, а глаза... Они напоминали
ночь... И к тому же у неё не было приданного. Зато у неё был отец,
которого все боялись, но она любила, и доброе бескорыстное сердце.
Хотя в душе, она как и любая другая девушка мечтала о любимом, о
семье, мечтала, что когда-нибудь девушки позовут её на вечерку. Но
время шло, а её никто не звал ни на вечеру, ни замуж. Хотя, Ясне
было некогда думать об этом. Заболел и слег отец. Ей пришлось
работать ещё больше. Но иногда, накатывало на неё ощущение какой-то
обиды, какой-то неправильности.
Сегодня у Ясны было
предчувствие какой-то беды, которое не отпускало её целый день. Она
знала, что обладает некой силой, но что это за сила она сказать не
могла. В их общине, из людей которые хоть что-то в этом смыслили,
была только одна бабка-травница. Но она была настолько слаба что не
могла даже распознать какой у Ясны дар.Чувствовала только, что
великий, огромный он, дар этот. Иногда, когда Ясна приходила к ней
за целебными травами, бормотала:
