七転び八起き
Семь раз упади, восемь – поднимись
Японская пословица
На блеск спиц канзаши больно смотреть.
Солнце сегодня жарило, словно в наказание. Оно светило так, что хотелось зажмуриться и спрятаться в тайных ходах под поместьем Шенгай.
На этих вот спицах цветы сливы, вырезанные из белого нефрита. Каждый из них сделан с такой любовью, что её можно почувствовать даже через каменные лепестки. По семейной легенде канзаши принадлежали прабабке моей матери. Подарок жениха. Слива – знак семьи и долголетия. Молодым пророчили счастливую жизнь. Правда, потом они убили друг друга: прабабка послала супруга в засаду, а он оставил ей сладости с ядом. А она, да приютят её душу в мире лучшем, чем бездна Ёми, без них не могла жить. В итоге вся власть перешла моему прапра… дядьке, её младшему брату.
Я отложила канзаши в сторону. Взяла заколку в виде змеи из цельного изумруда. Удивительное дело, за неё, наверное, отдали целое состояние. Выглядит очень красиво, только вот носить такое можно решиться, если тебя охраняет хотя бы отряд молодых сильных воинов.
Если не ошибаюсь, это передавалось боги знают с какого времени по линии отца, он подарил её матери, когда она родила Ичиго.
Заколка отправилась к канзаши.
Перстни. Массивные и достаточно изящные. Подмигивающие рубинами, сапфирами и топазами. Просто статусные вещи, которые могут ослепить врага, но не сбить его с ног. С последним придется справляться самой.
Горсть перстней соскользнула с моей ладони.
Бес-по-лез-но.
Кажется, самые ценные украшения в этом доме – подарок Сакура-онны, проклятый перстень Сузуму Юичи и бережно хранимые кости моего предка. На всё остальное я смотрю и понимаю, что это лишь пустые оболочки. В них нужно всего лишь закачивать рёку и удерживать её, чтобы превратить в достойный артефакт. Неужели никто в семье не обращал на это внимание? Либо же после летаргии клана вся энергия попросту ушла?
В моих пальцах тихонько звякнули серьги с длинными подвесками. Золото. Много золота. Это отложим в другую сторону, возможно, будем рассматривать как металл для работы.
Внутри бурлила сила. Казалось, что я не прекращаю пить рисовое вино. Голова шла кругом. Такое ощущение бывает, когда ты, употребив алкоголя, считаешь, что море тебе по колено. Ну или какая другая субстанция, я – девушка не капризная: нет моря – перейду канаву.
Ичиго только косился на меня временами, но ничего не говорил. Харука и Мисаки тренировались. Изуми сидела в библиотеке, Шичиро отправился в племя, чтобы решить какие-то дела. Джаргал явно имеет кучу вопросов, которые непременно задаст, поэтому лучше не тянуть.
Я уже была готова закрыть шкатулку, но в одном из углов мелькнуло что-то жёлтое. Нахмурившись, отодвинула в сторону браслеты с множеством подвесок и, подцепив ногтями, вытянула продолговатый цилиндрик размером с мой большой палец.
Прозрачный янтарь. Жёлтый-желтый. Тот самый, в который попадают солнечные лучи и остаются там навеки. Когда к нему прикасаешься, то почему-то внутри становится тепло и спокойно.
При этом в нем тоже нет рёку, но если как следует постараться, то можно влить.
Чуть усмехнувшись уголком губ, я сжала янтарь в руке. Кажется, я знаю, кому он может пригодиться.
– Молодая госпожа! – раздался голос Ёсико.
Я повернула голову и увидела, как повариха идет в мою сторону, придерживая у бока корзину. С объёмом бёдер Ёсико можно носить и не одну корзину – точно не соскользнет.
– Да? – отозвалась я, закрывая шкатулку, а отобранные украшения отправляя в мешочки.
– Разве можно сидеть на прямом солнце? – охнула она. – Кожа же вся будет коричневая! Вы – молодая девушка, так нельзя!
Ну да, ну да. Вспомнили. У девушки куча шрамов и сомнительное чувство юмора, но если кожа не белая, то всё. Как-то за это время мне было совсем не до ухода – слишком много событий. Знаете ли, бой с Кодай-но слишком рассредоточивает внимание, в итоге и на ночь масочку не сделала, и утром целебное средство не наложила.
