Сначала девица истошно визжала. Долго и весьма неприятно. Так пронзительно, что у Рональда заложило уши. Потом грохнулась в обморок.
Пышное платье цвета утренней зари медленно оседало вокруг молодой графини Селестины, лежащей на паркетном полу. Ее светлые волосы разметались во все стороны, белизна заливала лицо. Впрочем, возможно, это была обычная пудра.
Вокруг девицы суетились родители и слуги.
- Ваша светлость, простите, - умоляюще взглянул на Рональда граф Альвинг, несколько грубо похлопав Селестину по щекам. – Простите мою дочь, это она от восхищения!
- Вы искренне так думаете? – с сомнением поинтересовался Рональд, усаживаясь в дальний уголок и меланхолично разглядывая когти на чешуйчатой лапе.
- Да, Селестина ослеплена вашим величием, ваша светлость, - вторила мамаша девушки, поднося к ее носу флакон с нюхательной солью. – Она так много говорит о вас, и всегда с таким искреннем восторгом и даже я бы сказала с благоговением. Она от вас без ума.
— Это я тоже заметил, - кивнул Рональд на распростертую на паркете Селестину.
Девица зашевелилась, села на полу, кокетливо поправила растрепавшиеся волосы.
- Ваша светлость, - слегка заикаясь произнесла Селестина. – Это я от неожиданности. Вы мне очень и очень нравитесь! Честное слово! - глаза девицы косили в сторону, она не смотрела на Рональда. – Ваше великолепие заставило мое сердце замереть от восторга. И я невольно потеряла сознание.
- Она с детства боится земноводных. Селестина была ребенком, когда на нее в купальне прыгнула лягушка. Это детская травма, - со вздохом призналась графиня Элеонора. – Врач сказал, это пройдет после замужества.
- Уже прошло, - Селестина поднялась с пола и с помощью горничной опустилась в кресло. – Вы же не часто обращаетесь в дракона, ваша светлость? Вы же чаше бываете в человеческом облике?
- Да как вам сказать. По настроению, - признался Рональд. – Рад был посетить вас. Простите за причиненные неудобства.
Он поднялся и вразвалочку направился к балкону. Паркет жалобно заскрипел под его тяжелой поступью. Чешуйчатый хвост дракона едва не сбил большую напольную вазу у окна. Хвост помогал в полете и во время драки, но в закрытом помещении очень мешал. Как и крылья. Их приходилось плотно прижимать к туловищу, вести себя сдержанно и не размахивать ими, даже когда эмоции переполняли Рональда.
- Наш дом всегда открыт для вас, ваше светлость, - прижал руки к груди граф Альвиг. – В любое время дня и ночи. Заходите без церемоний, по-соседски.
- Я надеюсь, вы посетите нас в ближайшие дни, - попыталась кокетливо улыбнуться Селестина, все еще не глядя на Рональда. – Вы можете сопроводить меня на Зимний маскарад. Первый вальс я оставлю для вас.
- Очень любезно с вашей стороны, сударыня. Но не знаю, буду ли я присутствовать на Зимнем балу. Всего доброго, - когтистые лапы Рональд распахнули двустворчатые стеклянные двери.
Морозный воздух ворвался в зал, взметнул легкие занавески к расписному потолку. Тонко и жалобно зазвенели хрустальные подвески люстры. Рональд ступил на балкон, запрыгнул на мраморную балюстраду. Широко расправил крылья, взмахнул ими и взмыл вверх.
Полет всегда доставлял ему неописуемое удовольствие. Он описал широкий круг над дворцом графа Альвига, пронесся мимо шпилей собора, едва не задел крылом флюгер ратуши.
С неба сыпались крупные хлопья снега, укутывая Столицу Империи белым пушистым покрывалом. Где-то внизу шумел предновогодний рынок, горожане черными точками двигались по улицам, спешили по своим делам. Никто не смотрел в небо, никто не замечал проносящегося над ними дракона. В суете люди редко смотрят вверх. Земные дела намного важнее, чем созерцание падающего снега или восхищение звездным небом.
