Впервые мы встретились в клубе. Я специально туда пришла – знала, где его найти и не мучилась сомнениями. Он был старый и страшный, а мне только исполнилось восемнадцать и главной характеристикой стало полное отсутствие тормозов. Он смотрел на меня и подыхал от желания, я же лишь ядовито улыбалась, едва сдерживая рвотный позыв. И соблазняла. Безбожно. Соблазняла, дразнила, заставляя проклинать всё на свете за невозможность мной обладать. Об этом говорил взгляд. Об этом кричали жесты, чёткие, ритмичные движения. У него никогда не будет такой, как я. У него просто нет шансов. Слишком независимая, слишком горячая, слишком молодая…
Он неизменно сидел в самом тёмном углу пропитанного сигаретным дымом зала. Точно паук, не смея показаться свету, обществу, не смея попадаться своей будущей жертве на глаза. Сидел и смотрел, точно зная, что к нему одному пришла. Сразу это почувствовал, обдавая жаром похотливого взгляда. Давился слюной, накачивал себя виски и бесконечно курил. А я танцевала. Яркая, как огненная вспышка. Кружилась в скором ритме клубной музыки, забывая обо всём на свете, кроме него. Постанывала от удовольствия, зная, как ему сейчас тошно, как мучает железный стояк, как зубы сводит от желания меня придушить… или трахнуть. Да, этого он тоже хотел. Пожалуй, даже больше, чем придушить, ведь своим появлением я выбила его из колеи. Той самой, которую старый конь не испортит. Или это говорилось о борозде?.. Неважно!
Я посмела нарушить его покой, уничтожила самообладание, я стала непроходимой костью поперёк его горла! И в наказание за это, мысленно, он раз сто поимел меня во всевозможных позах. А вот потом да… потом и придушить не жалко. Но не приближался! Отсиживался, надеясь избежать чего-то неведомого. А по мне… пусть хоть наручниками себя к батарее пристегнёт! Всё равно приползёт. Пристёгнутую ладонь, словно дикий зверь, отгрызёт, и приползёт. А мне только того и надо. Чтобы на расстоянии вытянутой руки оказался.
До безумия его довести готова, до сумасшествия, точно рискуя оказаться в этот момент где-то рядом. И он это понимает, чувствует, осознаёт и… поддаётся. Пусть неосознанно, пусть против воли, но поддаётся!
В первый раз он не выдержал и пятнадцати минут. Встал и ушёл, получая в спину презрительную улыбку. Сдался. Проиграл. Слабак. Но время шло, ставки росли и вот он уже полночи готов наблюдать за мной. Стал практически равнодушен к насмешливым взглядам, брошенным вскользь. Скулы, что обычно сводило судорогой от притворного равнодушия, всё чаще оставались спокойны, губы не тронуты и тенью улыбки, глаза больше не выдают прежней заинтересованности. Всё это так, но я знаю одно: желание сжигает изнутри. Желание и мужское самолюбие, которое я имела наглость задеть. Мы оба понимаем, чем закончится эта игра. Едва ли он догадывается, кто в ней окажется проигравшим.
– Ритка!
Услышала девушка и непроизвольно поморщилась. Таким своё благородное имя слышать она не хотела. Устало вздохнула и нехотя обернулась на зов, который успел повториться в более громкой тональности и привлечь внимание как минимум десятка пассажиров её рейса. С облегчением выдохнула, не разглядев ни одного знакомого лица, и собиралась, было, продолжить путь, как вдруг её одёрнула предовольного вида женщина. Одёрнула, окинула восхищённым взглядом, и странно, будто в удовольствии от увиденного, взвизгнула. Рита совершенно растерялась, а женщина, наоборот, принялась что-то радостно бормотать, усердно её обнимая, и едва не целуя в обе щёки.
– Ах, какая ты стала… – Всё ещё не веря своим глазам, пробормотала незнакомка. – Ну, прямо форменная иностранка! Не зря в тебя все наши мальчишки были влюблены! Видели то, что скрывалось от ревностных девичьих взглядов.
