День сегодня очень хороший. Мне это понятно с того самого момента, как я открываю глаза и вижу, как сквозь окно бьет сильный, плотный и в то же время прозрачный свет. Посреди света пульсирует сердцевина, и вот ее и хочется потрогать руками, как будто она живая и теплая. Но это, увы, невозможно.
Я встаю с постели, потому что уже пора. Мое дежурство, конечно же, никогда не заканчивается, таковы условия моего контракта, но начало рабочего дня еще никто не отменял. Ровно в 9-00 я должна быть на Кольце, в машине, с подключенной связью и в полной заправке. А это вам не шуточки – пока погрузишь упаковки с напитками, закусками, супными пакетиками и прочей быстроедой, как я ее называю, пока не перетаскаешь из подъемника в предбаннике всю прочую белиберду, которую заказывали по Интернету Смотрители, а ее иногда скапливается столько, что просто диву даешься, куда она у них уходит, время утечет сквозь пальцы, словно его никогда и не было, и остается только с сожалением думать о том, как много нужного и действительно важного было упущено в эти серые рассветные часы. Но думать мне уже некогда – машина под завязку, бензина по горлышко, связь в ухе, я допиваю первый и последний утренний кофе и выезжаю на обход.
Кольцо сегодня ленивое – то там, то здесь едут редкие машины, сверкая тошнотворно-чистыми ослепительными боками, но то ли все уже проехали, то ли они еще досматривают последние сны, мне непонятно. В мои обязанности не входит докладывать о том, какая ситуация сложилась на дороге, для этого существуют камеры, компьютеры, в конце концов, моя же забота – Смотрители. Без них само существование Кольца было бы немыслимо, они – суть душа, нервы и мышцы кольца, они его кровь и лимфа, и они – моя большая головная боль.
Взять, к примеру, сегодняшний маршрут. Первым делом я должна заехать к Чалому, его заявка висела у меня в компьютере целую неделю, и я всякий раз напоминала Городу о том, что не худо бы помочь родному человечку, тем более что Чалый у нас на хорошем счету, на его участке вот уже вторую неделю ни одного Нарушения, касса у него самая большая, и вообще он душка и умница – мне ли не знать, но Город только отмалчивался. Да и правду сказать – пока найдешь все эти мудреные учебники, которых в Сети нет, потому что они никому, кроме Смотрителей, понадобиться не могут, иногда не одна неделя пройдет. Чалый потому и умница, каких мало, что не хочет терять ни минуты времени, хотя этого добра у Смотрителя, честно говоря, воз и маленькая тележка. Дело его в том и состоит, чтобы просто смотреть – за всем, что происходит в его секторе. Тут Смотритель бог – этого у них не отнимешь. А Чалый – кстати, это я его так назвала, а теперь пристало так, что многие и не хотят знать, есть ли у него настоящее имя, – бог вдвойне, потому что – Старший Смотритель. У нас это как звания в армии – просто так не дают, заслужить надо. У Чалого даже наградные нашивки имеются – за мужество, проявленное во время Нарушений, а опыт у него такой, что все мы рядом с ним – дети малые, Чалый на Кольце с самого начала, поседеть успел на работе, поэтому и кличка такая – волосы у него такого странного серо-пегого цвета, словно у лошади чалой масти. Я знаю, что Чалый не обижается, поэтому, не таясь, кричу в микрофон: Чалый, держись, к тебе первому! А в ответ слышу в наушниках спокойный, словно такой же серый голос Чалого: а куда ты денешься дорогая, мой сектор, как ни крути, первый.
Дом, где ночует Обходчик, ничем не отличается от тех жилищ, в которых обитают Смотрители. Войди я в него с закрытыми глазами, и то, думаю, не потерялась бы. Открываешь серую дверь из стеклопакета и оказываешься в крохотном предбаннике. Здесь еще по-уличному свежо. Слева стоят витрины со всякой съестной и прочей дребеденью, справа – лари с мелкими вещичками на каждый день. Берешь на себя толстую холодную ручку, и ты же в коридоре. Направо – кухонька, вполне пригодная для одного человека, полукруглый стол, две табуретки одна на другой, двухконфорочная плита и узкий, словно кишка, холодильник. Стол придвинут к окну, так что, когда пьешь кофе, глаза по привычке смотрят на Кольцо, провожают машины, перебегают от номера к номеру, как будто ты уже там, мчишься по серебряному полупрозрачному асфальту куда-то так далеко, что не успеваешь даже состариться… Но на самом деле ты сидишь за полупустым столом, и все это тебе еще только предстоит.
