Я обычный человек. Уверенный, что религия – опиум для народа, атеизм – это перебор, политика – грязь, а жизнь – бессмысленное существование белковых тел. Уверенный в том, как мне постоянно говорили, что бояться нужно только людей и их дурных помыслов. Ну и их производных: всякого рода дурмана и пороков. Что всё в жизни делается от нас, нами и никем кроме нас.
Уверенный до событий последней недели, когда на пороге моей квартиры появился странный, постоянно шмыгающий носом человек в клетчатом плаще. Я был не рад его появлению. После шести рабочих дней работы за напарника, который прохлаждался в отпуске, мой организм был уставшим и очень хотел спать. Но незнакомец был настойчив, раз за разом резко визжащий звонок разламывал на куски мою черепную коробку.
Шесть утра – яркими зелеными цифрами известили электронные часы советского образца. Раритет из тех, что ещё где-то моргают несгоревшими лампами в каком-нибудь захолустье. С зажмуренными от включенного света глазами я проследовал к входной двери и уставился в глазок. Там стоял невысокий, лысоватый мужчина лет пятидесяти и настойчиво тянул руку к кнопке моего звонка. Почему-то я открыл, не думая. Хотя обычно спрашиваю и смотрю. Даже участкового не пустил два раза, когда из-за громко играющей музыки ненормальная соседка-истеричка вызвала его. Не пустил, сделал музыку тише и сквозь дверь ответил, что нет ещё одиннадцати. А этому открыл без раздумий.
– Андрей Павлович, – представился он, нагло просачиваясь мимо меня на кухню, – Я к вам по делу. Вы ведь Киреев Максим Витальевич?
– Я Киреев, – ещё сонным голосом ответил я.
– Я по поручению вашей бабушки, Киреевой Нины Ивановны. Она просила передать вам бумаги на её дом, – он принюхался к запахам от горы посуды на моем столе.
– Вы что-то путаете, как вас там, – раздраженно сказал я, мечтая быстрее спровадить незваного гостя, – Нет у меня никакой бабушки. У меня родители за границей, а бабка с дедом лет десять назад померли. До свидания.
– Всё верно. Вы, Максим Киреев, работаете рекламным агентом в «Топазе», – сказал он бесстрастным голосом, – А Нина Ивановна – ваша дальняя родственница из Брянской области.
– Может, угостите чаем, молодой человек? – сухо поинтересовался он.
– Молодой человек очень хочет спать! – вконец вывела меня из себя его нахальная просьба, – Приходите через часика четыре, и мы с вами поговорим о бабушках, дедушках и всех остальных.
Он как то странно посмотрел на меня и положил пухлый большой конверт на стол. Едва не свалив грязным рукавом своего плаща мою любимую фиолетовую чашку со вчерашним кофе.
– Распишитесь, что вам доставлено. Мне нельзя здесь задерживаться. Скоро рассветет … – сказал гость и запнулся, словно подавился, вперившись взглядом в плакат-календарь с голой девицей на стене. Он протянул мне какую-то желтую квитанцию и ткнул худым пальцем в нижнюю строчку.
Я черкнул роспись и выпихнул его за дверь. Человек обернулся уже на полдороги к лифту. В его взгляде промелькнуло что-то звериное и мерзкое. Поспешив захлопнуть дверь, я пошел ставить чайник на плиту. Сон всё равно был испорчен неожиданным визитом. Открыл окно, и поток свежего прохладного утреннего воздуха окончательно меня взбодрил. В конверте обнаружился пакет документов по наследованию на моё имя и фото дома. По документам бабуля померла месяц назад. Странно, мне родители ничего про неё не говорили. Я повнимательнее рассмотрел фотографию. Крепкий небольшой дом, видимо очень старый, поверх обложен кирпичом. Покосившийся дощатый забор подперт в трех местах бревнами.
