«Сумерки богов» вспоминают полдень музыкальной жизни
Книга, которую вы читаете, не должна была появиться на свет. Мне всегда казалось смешным смешивать журналистику и литературу. То, что безумно интересно было читать сегодня в газете, через десять лет будет скучным и замшелым. И я даже давал себе слово не уподобляться многим своим коллегам, издававшим сборник своих статей или интервью. Поэтому год назад я выпустил «настоящую» книгу – «Дмитрий Черняков. Герой оперного времени». Книги о творчестве больших артистов обычно начинаются с многодневных интервью. В моем случае книга эта обошлась без прямых высказываний режиссера. Видимо, мне просто не хватило этого жанра. И я стал вывешивать в социальных сетях некоторые свои старые интервью.
Публикации эти вызвали огромный интерес подписчиков, что заставило меня задуматься о том, что сегодня, возможно, некоторые рецензии, могут казаться устаревшими. А вот прямая речь и эмоциональные высказывания дирижеров, певцов, инструменталистов, театральных режиссеров и менеджеров не только не устаревают, но все вместе создают портрет эпохи. Время это было непростое, я пришел в журналистику в 1992 году, когда только расцветало пышным цветом современное искусство подачи информации.
В 2002 году я ушел работать в Большой театр. Так что моя журналистская жизнь началась в это первое десятилетие становление самого жанра рецензии на оперный спектакль, концерт классической музыки. Да и сам факт появления колумнистов по этим темам тоже формировался всеми нами, теми, кто тогда каждый день писал на эти темы.
За десять лет журналисткой жизни мне удалось поработать во многих национальных изданиях своего времени. Я был штатным корреспондентом первой негосударственной газеты в России – «Независимой газеты». Много писал для «Сегодня», «Коммерсанта», «Время-МН», «Известий», «Ведомостей», и даже для парижской газеты «Русская мысль». А если говорить про интервью, то в конце этого периода, будучи корреспондентом «Ежедневной газеты», я особенно много работал в этом жанре.
Для этого сборника я собрал 50 интервью, которые брал у 37 человек. Среди них легенды музыкального мира, ушедшие уже от нас: Евгений Светланов, Клаудио Аббадо, Геннадий Рождественский, Елена Образцова, Марк Эрмлер, Николай Петров, Сергей Ларин, Важа Чачава. Поэтому любое их интервью уже стало сегодня «голосом с небес».
Среди моих собеседников много тех, кто сегодня вознесся на музыкальный Олимп и обладает уникальными талантами, которые заставляют нас всегда прислушиваться к ним и их мнению: Владимир Спиваков, Марис Янсонс, Кент Нагано, Валерий Гергиев, Михаил Плетнев, Гидон Кремер, Наталья Гутман, Евгений Кисин.
Многие интервью сегодня перечитываются с улыбкой. Как объяснить, что значило для меня задать три вопроса великой Джесси Норман, которая даже смилостивилась и разрешила задать четвертый? Без улыбки невозможно сегодня вспоминать, как вернулся из Океании в Москву Андрей Гаврилов, тут же дал мне откровенное интервью, которое вызвало массу негативных отзывов у тех, кто пытался и пытается «мумифицировать» в нашем сознании Святослава Рихтера. Или как совсем юная Анна Нетребко приехала на встречу на велосипеде и в порыве откровенности рассказывала мне в кантине Зальцбургского фестиваля про свои романы. На мое замечание, что это не войдет в интервью, она тогда даже не обратила внимание.
Сначала я думал написать к каждому интервью подробное описание. Но потом перечитал их и понял, что главное в этих устаревших на первый взгляд текстах именно интонация героев, которую я всегда стремился сохранить при публикации. Некоторые интервью по нынешним меркам просто огромные. Например, юбилейная беседа с Евгением Светлановым занимала целую полосу в газете. Сегодня даже невозможно такое представить в нашей жизни! Более поздние публикации уже приведены к современному объему и требовали в свое время большей работы от меня: надо было четче формулировать и заставлять собеседника каким-то образом отвечать так же концентрированно. Что из этого лучше? Сегодня я уже не могу сказать точно, оба формата имеют свои плюсы и минусы. Но было самое главное для меня в тот момент, когда я включал диктофон и задавал вопрос: сделать так, чтобы читатели как будто тоже побывали на этой встрече, почувствовали непередаваемую интонацию каждого из тех, к кому я обращался с вопросом.
