Теплый и влажный туман стелился по земле, крался котом на бархатных лапах, не касаясь травы. В воздухе пахло свинцом. Может, и не пахло, а ощущалось во рту металлическим привкусом. Оставшиеся люди жили вечно. Дар, проклятие или сбой в заведенном порядке вещей.
Мириада выросла в крохотной деревушке и давно забыла лица матери и отца, но не забыла тот другой воздух, без привкуса. Все, с кем она жила, умерли, а новые перестали рождаться. Таких, как она, было не много, но и не мало. Неумираемые сторонились друг друга, помня, что ничего хорошего из людского общения не случается. Они разбрелись по земле пилигримами и зажили в удалении друг от друга. Беззлобные и бесстрастные, неумираемые любили все живое чистой любовью. Может, потому земля не отторгала их.
Мириада не знала своего реального возраста, сбилась со счета. Кому нужны цифры, если не меняешься, а дни отличаются только выводимыми на ткацком станке узорами. Стройная, загорелая от вечного пребывания на воздухе, она увлекалась созданием материй и носила расписные наряды. Ткала она из волокон растений, овечьей шерсти и из нитей тутового шелкопряда.
А еще Мириада дружила со львом. Она называла его просто – лев, и он тоже был неумираемым. Как и растения, и рыбы, и насекомые, населяющие землю. Планета покрылась лианами, деревьями, травами и пальмами, полностью поглотив останки цивилизации. Планета стала Эдемом, тем райским садом, из которого Бог изгнал первых людей. Все вернулось на круги своя. Земной шар вращался в космосе, позабытый Создателем, словно поставленный на паузу.
В мире не осталось книг, одни песни и легенды, но передавать их стало некому. Мириада пела льву, почесывая его за ухом. Лев не хотел съесть ее или кого-то еще из плоти и крови. Нет он не стал вегетарианцем. Он не ел ничего. Мир и правда замер. Люди и животные питались праной, пили воду и ели фрукты, потому что те вкусны, а не из необходимости. Съеденные плоды вызревали заново, в том же месте. Ни больше, ни меньше. Овечья шерсть срезанная для пряжи, отрастала, а шелкопряды не переставали производить нити.
Мириада не знала, почему именно она стала неумираемой. В пяти-шести километрах от нее жила еще одна неумираемая – Эльза. Они изредка встречались. Завидев друг друга издали, девушки кивали головами в знак солидарности и расходились в разные стороны. Дружить с животными безопаснее, они не замышляют плохого.
Однажды Мириада увидела на земле палку, похожую на рогатку, и вспомнила, что до Конца Времен такая была у ее брата. Тот любил гонять птиц, целясь в ветки под пернатыми. Мириада нагнулась, покрутила находку в руках и взяла с собой. Она скучала по брату, хотя в прошлом они часто ссорились, не находя общего языка.
Засыпая на мягкой траве, обнимая лапы льва, она прижимала рогатину к груди, и ей снился Матия. Он целился в ветки, на которых сидели птицы, натягивал рогатку, прищуривал глаз и выпускал меткую шишку или камушек. Птицы вспархивали с веток, а он хохотал. Раньше Мириада ругалась за такое озорство, а теперь рассмеялась вместе с ним до того заливисто, что проснулась от собственного смеха.
Ночь была темной и звездной. Лев дремал рядом. Мириада посмотрела в глубокую высь и подумала: вот бы Матия жил с ней! Теперь бы они не ссорились, как тогда. Хотя, как известно, человеческое общение ни к чему хорошему не приводит. Возможно, Матия мог бы жить в пяти километрах от нее и иногда гулять с нею, или хотя бы кивать издали, как это делали они с Эльзой при встрече друг с другом.
