Глава 1
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
(Н. Гумилёв)
Санкт-Петербург, 17 сентября 2020 года
Старинные антикварные часы еле слышно отстукивали секунды, стараясь не нарушать тишины, царящей в кабинете. Свет лампы под шёлковым абажуром не разгонял тени, а наоборот, словно делал их гуще, сочнее. Они собирались в складках тяжёлых портьер, бархатистых, насыщенного малахитового цвета, оседали на красном дереве тяжёлого солидного бюро, прочно стоящего на ножках, стилизованных под львиные лапы, томно располагались в уютных глубоких креслах.
В кабинете царили покой и умиротворение, прекрасно сочетающиеся с изысканным ароматом кофе, сдобренного едва ощутимой ноткой коньяка, ровно такой, чтобы не превратиться в запах алкоголя, оставаясь лишь оттенком кофейного букета. Чашечка с этим божественным напитком стояла на краешке стола, и свет, падавший сквозь неё, делал фарфор почти прозрачным, нежно-розовым, словно озарённым идущим откуда-то изнутри светом.
Кофейный аромат был не единственным запахом, царившим в кабинете: к нему примешивались тонкие, изысканно-манящие нотки дорогих духов. Не того ширпотреба, который давно заполонил полки парфюмерных магазинов, а тех, что продаются в небольших, подчёркнуто камерных магазинчиках, например, на Рю Сент-Оноре в Париже или на Слоун-стрит в Лондоне.
Кабинет не был пустым: за большим письменным столом в удобном офисном кресле сидела женщина и задумчиво смотрела перед собой, видя что-то, доступное сейчас только ей. Она была чрезвычайно хороша собой, хотя пора юности для неё давно уже миновала. Впрочем, и до старости ей было далеко: женщина была великолепна в расцвете своей зрелой красоты.
Светлые, почти белые волосы, удивительный жемчужный цвет которых лишь оттеняла подчёркнуто лаконичная стрижка. Правильные черты лица, высокие скулы, большие синие глаза, которые благодaря контрасту с загорелой коҗей, тёмными бровями и длинными ресницами казались ещё ярче, красивой формы губы, не испорченные вмешательством косметолога.
Женщина протянула руку к прозрачной фарфоровой чашечке, напоминающей изящную раковину, и на тонком пальце сверкнуло обручальное кольцо с достаточно крупным, но не вульгарным бриллиантом. Сделав небольшой глоток, она отставила чашку, легко поднялась из кресла и подошла к окну: за стёклами огромного, от потолка до пола, панорамного окна переливался огнями шумный многомиллионный город, который так и не стал для неё родным. Убежищем – да, символом успешности – да, домом – нет.
Приглушённый звук интеркома нарушил уютную тишину кабинета, и женщина, неторопливо вернувшись в кресло, нажала клавишу.
– Мадам, к вам посетитель, – голос девушки-секретаря был нейтрален и даже по-деловому суховат. Хозяйка кабинета очень тщательно подходила к выбору той части персонала, с кем контактировала лично: это были люди, чья биография была досконально проверена службой безопасности, не обременённые семьями и излишними дружескими или любовными связями. Помимо наличия безупречного досье к ним было всего одно требование: абсолютная преданность лично хозяйке. Не бизнесу, не компании, а персонально ей, Мадам. И, надо сказать, что оплачивалась эта преданность более чем достойно.
– Проси, – коротко ответила женщина и, секунду помедлив, добавила, – и через пять минут принеси, пожалуйста, два кофе.
– Слушаюсь, Мадам, – голос девушки ни на йоту не изменился, но хозяйка не сомневалась, что условная фраза уcлышана, следовательно, одновременно с тем, как посетитель войдёт в кабинет, включатся миниатюрные видеокамеры, которые зафиксируют каждый жест и каждое прoизнесённое слово.
