– Волкову опять не забрали, –
сообщаю заведующей детского сада и тяжело вздыхаю. Снова придется
сидеть на работе до позднего вечера, потому что кто-то из родителей
решает свои дела, вместо того чтобы вовремя забрать домой
ребенка.
Мария Павловна недовольно хмурится,
снимает очки и устало трет глаза. Ворчит под нос что-то об
ответственности и достает папку с личными делами старшей группы.
Искать контактные данные отца девочки не нужно, они в самом верху,
так как вот такие ситуации повторяются часто.
– Я посижу с ней, – улыбаюсь,
вспоминая золотоволосую девочку.
– Это уже третий раз за месяц. Я
скоро начну выставлять счета этому Волкову за то, что сотрудники
детского сада вынуждены работать сверхурочно. Все-таки это частное
дошкольное учреждение и я вполне имею на это право! – Она находит
номер отца Лизы и начинает набирать на телефоне цифры.
– Он отец-одиночка, Мария Павловна.
Это наверняка тяжело – разрываться между работой и воспитанием
дочери, – заступаюсь за мужчину, вспоминая, с какой любовью он
обращается с дочерью.
– Бандит он, Даша, а не
отец-одиночка, – поднимает на меня колкий взгляд женщина. –
Ты его видела? Ростом под два метра, глаза недобрые, весь
разрисован татуировками. Скорее бы уже дочь его выросла и
выпустилась из сада. Одни неприятности от их семьи.
Спорить с Марией Павловной не
хочется, поэтому я тихо покидаю кабинет и возвращаюсь в группу, где
в углу большого помещения на коврике сидит Лиза и тихонько играет с
игрушками.
– Папа пришел? – спрашивает, увидев
меня. Ее глаза загораются от радости, смотрит на меня с надеждой и
поднимается, готовая сорваться с места в любую секунду.
– Нет, солнышко, еще не пришел.
Улыбка в мгновенье слетает с лица
малышки, и мне становится жаль ее. За окном уже темно, всех детей
забрали родители, и лишь она, словно брошенная, осталась одна. Я
вспоминаю блеклые отрывки своего детства, где так же оставалась
допоздна с другими детьми, потому что меня некому было забрать.
Матери приходилось ехать через весь город с работы, автобусы в то
время ходили нечасто, и каждый раз мое детское сердце разрывалось
от обиды, ведь тогда я еще не понимала, как тяжело было моим
родителям поднимать меня на ноги.– Может, с ним что-то случилось? –
взволнованно спрашивает Лиза, подходя к окну. Подоконник слишком
высокий, чтобы она могла увидеть хоть что-то, поэтому она
становится на стульчик и вглядывается в темные силуэты деревьев и
забора.
– Уверена, с ним все хорошо, просто
папа задержался на работе.
– Он ночью работает, – сообщает
деловито и хмурится, в точности так же, как и ее отец.
Мария Павловна была права насчет его
угрожающей внешности. Обычно он был чернее тучи, от него веяло
опасностью и тяжелой энергетикой. В отличие от других родителей он
приходил не в деловых костюмах, а в кожанке и рваных джинсах.
Останавливался перед воротами на своем большом монстре и быстрым
уверенным шагом шел к зданию.
Часто его лицо было в ссадинах, а
костяшки почти всегда сбиты в кровь. Я не раз замечала это, но
старалась не подавать виду, что меня это беспокоит. Хотя, возможно,
следовало бы обратиться куда-то, Мария Павловна ведь вполне могла
быть правой, когда называла его бандитом.
Но тем не менее вся его напыщенность
и взгляд «убью, стоит тебе приблизиться ко мне меньше чем на метр»
исчезают, стоит ему увидеть дочь. Взгляд сразу же теплеет, губы
приподнимаются в улыбке, и в такие моменты я не могу сдержать себя
от того, чтобы тайком не любоваться этой картиной.
Стрелки часов уже показывали девять
вечера, а Волкова все еще не было. Его телефон молчал, а заведующая
нервно вышагивала в игровой комнате, бросая в мою сторону
многозначительные взгляды.
