Глава 1
В небольшой комнате на западном крыле лучи заходящего солнца окрасили стены в тёплый приятный оттенок, от которого и хотелось спать и быть спокойным и умиротворенным. Что и происходило с Далилой: она и поспала, и поела, а до того прогулялась по окрестностям. Тогда в её руках был хороший фотоаппарат, но она взяла его для виду, и потому что он не был слишком тяжёлым. Пришлось чувствовать себя очень важно, серьёзно и немного профессионально. Вообще-то, такое её и вовсе не касалось, но именно сегодня просто захотелось чего-то такого. Кирсанова сделала, по её обыкновению, сто мало-чем-отличающихся друг от друга снимков, и к возвращению мужа рассматривала их на экране большого телевизора.
– Привет, дорогая.
– Явился не запылился.
Агний засмеялся и провёл пальцами по влажным волосами.
– Пока до тебя добирался, предусмотрительно смыл приставшую грязь.
– Молодец.
Хрисанф присел рядом и попросил пролистать обратно несколько предыдущих кадров.
– Эта весьма неплоха. Рододендрон хорошо получился.
– Мне не нравится это растение?
– Почему? (удивлённо).
Далила помялась, не совсем обдумывая ответ, а скорее зависая над мыслями.
– Ну, не то чтобы ненавижу. Но и не торчу. Это не сакура.
– Но похоже же.
– Они совершенно разные, Агний. И ты это знаешь. Ты же отлично разбираешься во всём таком.
– Но когда весна наступает, всё так размывается, в хорошем смысле этого слова. Всё как будто становится единой красочной картиной, такой, брызжущей, обновлённой, радостной. Как мозаика. Только живая.
– Ты так видишь?
– Ну. Чуток.
– Всегда вы такие.
– Опять вы. Они. Она и они. Она и другие.
Хрисанф взял с её рук пульт и отложил в сторону.
– Ладно, эти дурацкие кустарники. Вот, посмотри лучше на меня.
Он потянулся за обнимашками-поцеловашками к своей чем-то немного удрученной супруге. Она убрала его тёмные пряди заколкой в пучок, а светлые старалась заплести во множество косичек, но его волосы были слишком гладкими и быстро расплетались, если не вязать их туго и решительно, крепко затягивая кончики кос резинкой. Далила, конечно, так не умела, но муж покорственно лежал под её пальцами и сколько угодно позволял ей мучиться с подобным "рукоделием", пока не надоест и она сама не прогонит его прочь.
– Где был?
– На сур кете5уу.
– А конкретно?
– Ну, много чего там было, но я в основном на круговых танцах с мужиками тусовался. И в ларьках кушал всяко. Разумеется, тебе накупил тоже. Потом пойдём, поедим.
– А женщины были?
– Были. Вот у них и ел и отоваривался.
Далила скривила губы и часть волос супруга опять освободилась, волной упав на её колени.
– Ты просто невыносимо дикий чумодрас.
– Я же говорил, что будет весело. Ты сама отказалась.
Он нырнул через подушки и оказался сверху.
– Сейчас я разглажу эти складки и морщины.
– Не говори, как Генри.
– Что ты, я об этом и не думал никогда.
Хрисанф не забывает о профилактических семейных мерах. Он думает примитивно: чем чаще я буду поливать розу, тем дольше мы будем жить.
Я обязан о ней заботиться, но в то же время это мне в бесконечное удовольствие.
После лежат уже у себя в спальне. Она и в самом деле избавилась от лёгкой издерганности и уже расплетала ему итак уже практически расплетшиеся косы.
– Агний, не тяжёлые?
– Нет. Но я собираюсь обкарнать на днях. Под чёткий бокс.
– Айгуу, что с тобой?
Он смолчал, аккуратно поворачивая голову для её "работы".
Наверное, я выгляжу жутко нелепо по сравнению с тем… Упырём. Но если я скажу ей о таком, она высмеет меня на полную катушку. Сам ненавижу. Всегда так. Знаешь, как вести себя по-взрослому. Жил-жил. И седина в бороду. Потом раз! И опять на дне эволюции. Люди слишком животные. Рефлекторная дуга. Как только возникает на горизонте этот гиббон, я сам тотчас превращаюсь в эректуса: чисто с камешком хочу гоняться за ним.
