Холл отеля можно назвать его
сердцем. Здесь встречаются, расстаются, ожидают, общаются. Весь
персонал заведения особенно следит за центром места своей работы.
Дорогая мебель, аксессуары, многоярусная люстра из богемского
хрусталя, величественные мраморные колонны, изысканная венецианская
штукатурка, яркие картины молодых талантливых художников, огромные
турецкие напольные ковры. Здесь все сияет и благоухает. Пожалуй,
нигде более в этом многоэтажном здании не найти лучшего места для
важного момента.
Работники отеля под любыми
предлогами стараются находиться в эпицентре происходящих событий с
людьми, волею судеб оказавшихся в этом месте.
За столиком кафетерия при отеле
сидят двое: девушка лет двадцати пяти и несколько старше полноватый
парень. Молодой человек нервно ерзает на стуле, то и дело вытирает
дорогим платком проступающий на лбу пот, виновато поглядывает на
сидящую напротив красавицу. Если бы он знал, что все начиная с
метрдотеля гостиницы до посудомойки «поставили» на его признание в
любви, то либо немедленно сбежал бы отсюда, либо увел девушку в
иное место.
Его спутнице Саре было жаль парня:
проклятье обрушилось и на его голову. Она отчаянно надеялась, что
за этим столиком он всего лишь хочет поблагодарить ее о проделанной
работе и сообщить о перспективах дальнейшего сотрудничества. Но,
глядя на то, как он нервно сжимает пальцы, поняла: признания не
избежать.
– Джон, возможно, я ошибаюсь…
– Сара, прошу тебя, – перебил ее
парень и умоляюще посмотрел на девушку, – я должен это сказать. Мы
не так давно знакомы, но я чувствую, что только рядом с тобой
приобретаю уверенность и способность двигаться дальше.
– Это не так, Джон, – Сара взяла
трясущуюся руку парня, пока он не успел произнести самых ужасных
для нее слов. – Для тебя я была хорошей помощницей, секретарем, но
не более. Я не та, что нужна тебе.
– Ты ошибаешься. Все мои мысли, где
бы я не находился, только о тебе.
Сара почувствовала, как холодеют ее
пальцы, этот кошмар снова повторяется. Словно загнанный в лесу
зверь, она кожей почувствовала устремленные на нее из-за ветвей
деревьев глаза охотников. Бежать некуда, она должна мужественно
смотреть в глаза хищника, загнавшего ее в яму, и ждать, когда его
клыки вонзятся в ее горло.
«За что мне такое наказание? За что?
– мысленно спрашивала Сара у злодейки-судьбы. – Выслушивать
признание в любви в то время, как сердце наглухо закрыто от
подобных чувств – сущая пытка. Гореть мне, видимо, в аду, но я
уверена, что еще до смерти буду наказана за отвергнутые
предложения. Когда-нибудь найдется тот, кто отомстит за всех, кому
я сделала больно и, как говорится, дала от ворот поворот».
– Я не могу ответить на твои
чувства, – виновато опустила глаза девушка.
– Нет! Не спеши с ответом! Тебе
нужно время, чтобы все хорошенько обдумать. Я дам столько времени,
сколько потребуется: месяц, год, два...
– Джон…
– Сара! – он схватил ее кисти и
крепко сжал, словно боялся, что она превратится в птицу и взлетит
так высоко, что он не сможет ее поймать. – Я просто хочу, чтобы ты
всегда была рядом. Ты не готова к отношениям? Хорошо! Будь моей
помощницей. Я назначу тебе зарплату, в несколько раз превышающую
теперешнюю. Господи, о чем я!? Ты будешь получать столько, сколько
захочешь, только поехали со мной.
Едва уловимая нотка разочарования
разлилась по залу. Весть о спрятанном в десерте кольце быстро
распространилась среди обслуживающих в кафе, и то, что предложение
руки и сердца не будет принято, многих разочаровало.
– Я так понимаю, вы здесь
переманиваете нашего ценного сотрудника? – будто гром среди ясного
неба прозвучали слова над головами парочки.
Низкий голос с оттенком металла
заставил Сару резко обернуться и посмотреть на своего спасителя.
Погруженная в собственные переживания, она не заметила, как к
столику кто-то подошел. Сара обладала отменной памятью на лица,
поэтому была абсолютно уверена, что никогда прежде не видела этого
красавца с правильными чертами лица, мужественным подбородком,
белоснежной кожей, выгодно оттеняющей его темно-русые коротко
стриженные волосы, уложенные в стиле шестидесятых годов прошлого
века. Одетый в дорогой костюм от английского дизайнера с
характерным консерватизмом, мужчина завораживал элегантностью. От
него веяло легкой снисходительностью и надменностью, но в то же
время некая изысканность и своего рода актерская привлекательность
притягивали взгляд.
